Фрида не знала, сколько времени простояла вот так, на коленях, на сильном морозе, понимая, что проиграла. Наконец она подняла глаза и стала медленно подниматься, и в этот момент увидела его – высокий каменный мавзолей, почти скрывшийся за густыми зарослями ежевики и крапивы. Фрида бросилась к нему, чувствуя, как острые шипы рвут на ней одежду. Ноги ее увязали в подтаявшем снегу, ветер бросал волосы в лицо, так что она почти ничего не видела. Однако ей все равно удалось заметить, что здесь кто-то недавно был: часть зарослей ежевики и крапивы была примята, образуя нечто вроде тропинки. Наконец Фрида добралась до входа в мавзолей и увидела, что он наглухо закрыт тяжелой каменной дверью. Однако, судя по борозде, дверь недавно отодвигали.

– Мэтью! – крикнула она в необтесанный, крошащийся камень. – Подожди! Держись! Мы здесь. Дождись нас.

И она принялась тянуть на себя камень, надеясь услышать хоть какой-нибудь звук, который скажет, что мальчик там и он жив.

Каменная дверь немного подалась. Появилась щель. Фрида вцепилась в нее. Из-за холма донесся звук машин, показался свет фар. Затем раздались голоса и появились люди, они бежали к ней. Она увидела Карлссона. Увидела выражение его лица и спросила себя: неужели у нее такой же безумный вид?

И вот они уже поравнялись с ней – целая армия полицейских, которым под силу сдвинуть камень, и осветить фонарями сырую черноту, и проникнуть в склеп.

Фрида отступила. Ее охватило спокойствие. Она ждала.

О нет! Пожалуйста! Нет! Ему не нравятся эти резкие звуки, не нравится белый, режущий глаза свет. Не нравятся уставившиеся на него глаза, хватающие руки и бормочущие голоса, не нравятся резкие движения, сотрясающие его тело. Он слишком устал, чтобы продолжать жить в страшной сказке. Он надеялся, что сказка наконец закончилась.

И тут он увидел балерину, женщину со снежинками в волосах. Она не кричала и не бежала, как остальные. Она просто стояла на другой стороне мира, окруженная могильными камнями, и смотрела на него без улыбки, но лицо у нее при этом было такое… Он спас ее, а теперь она спасла его. Она наклонилась к нему и коснулась губами его щеки. Злые чары рассеялись.

В углу палаты сидел детектив Мюнстер. Это был молодой человек с темными волосами и темными глазами, он принимал участие в работе команды, разыскивавшей Мэтью, с самого первого дня. Он был почти таким же бледным, как и мальчик, и таким неподвижным, словно его вырезали в камне. Он ждал, когда к больному вернется сознание. Бледные, просвечивающие веки Мэтью, обрамленные пушистыми рыжими ресницами, затрепетали, но снова закрылись. Карлссон попросил Фриду остаться в больнице, пока не приедет детский психиатр. Но она все равно чувствовала себя так, словно ее исключили из происходящего: ее окружали звуки торопливых шагов, скрежет тележек, приглушенные разговоры врачей и медсестер.