– Так в чем же дело?

– Причина панических состояний Алана Деккера состоит в том, что он постоянно представляет себе, что у него есть сын, – или страдает из-за того, что сына у него нет. Его желание проявляется в одном сне, где, насколько я поняла, мой пациент похищает ребенка примерно так, как был похищен Мэтью Фарадей. И, упреждая ваш вопрос, не стал ли этот сон сниться ему уже после того, как он услышал о похищении, хочу заявить: сон снился ему еще до того, как мальчик на самом деле пропал.

– Что-нибудь еще? – спросил Карлссон.

– Мне показалось, что желание Деккера получить сына является нарциссистической фантазией. То есть на самом деле его волнует он сам.

– Я знаю, что такое «нарциссистический».

– Но потом я случайно увидела детскую фотографию своего пациента, и на ней он в определенном смысле – в определенно поразительном смысле! – очень похож на Мэтью Фарадея.

Карлссон уже перестал делать заметки и только крутил ручку, зажав ее между пальцами. Теперь же он отодвинул кресло от стола.

– Проблема состоит в том, что, с одной стороны, у нас нет улик, которые бы нас устроили. Никто не видел, как похитили Мэтью. Возможно, его никто не похищал. Возможно, он убежал и поступил в бродячий цирк. Возможно, он провалился в люк. С другой стороны, нам оказывают столько помощи, что мы не знаем, что с ней делать. Только за сегодняшнее утро пять человек признались в похищении, но ни один из них этого сделать не мог. С тех пор как на прошлой неделе сюжет о похищении показали по телевидению, к нам поступило тридцать с лишним тысяч звонков. Его видели в разных частях Великобритании, а также в Испании и Греции. Звонившие подозревали в совершении преступления своих мужей, друзей, соседей. Его чертов несчастный отец вчера вечером был избит – просто потому, что таблоидам не нравится его внешность. Со мной связались несколько судебных психологов, они сообщили, что преступник – одиночка, которому тяжело выстраивать взаимоотношения с людьми; или что преступников было двое; или что тут орудует целая банда, которая торгует детьми через Интернет. Со мной связался медиум и сообщил, что Мэтью находится в замкнутом пространстве где-то под землей, и это чрезвычайно ценная информация, поскольку избавляет нас от необходимости ведения поиска на Пиккадилли-Серкус. А ведь есть еще и журналисты, пишущие, что все это случилось потому, что у нас слишком мало патрульных полицейских на улицах, или автомобилей на дорогах, или работающих камер видеонаблюдения. Или что во всем виноваты шестидесятые годы двадцатого века.

– Шестидесятые годы? – удивилась Фрида.

– Это объяснение мне больше всего нравится, потому что, похоже, оно практически единственное, в котором меня даже при всем желании обвинить нельзя. Так что, простите, если я не рассыплюсь в благодарностях, узнав, что кто-то, по вашему мнению, неким неизвестным способом может быть связан с преступлением. Я чрезвычайно сожалею, доктор Кляйн, но то, что вы сообщили, похоже, не очень-то отличается от заявления сознательного гражданина, что его сосед в последнее время проводит подозрительно много времени в гараже.

– Вы правы, – согласилась Фрида.