|
Вы не в курсе, нет? Сообщений об этом не поступало. Но ваши подчиненные, возглавляемые майором Ухтоминым, избавились от трупа, вывезя его аж в Ставропольский край, чтобы у тамошних сыщиков болела голова. Разве не по вашему приказу это было содеяно? О ваших свершениях, Павел Макарович, можно говорить часами. Упомянем лишь несколько. Например, дело полугодичной давности: двое полицейских, Рахимов и Макаев, изнасиловали местную женщину, молдаванку по национальности. Народный глас протеста задушили в зародыше. Очевидцев запугали, молдаванку урезонили, а когда возникли сомнения в ее сговорчивости, пригрозили привлечь к делу психиатров из районной больницы. Преступников нет, потому что нет события преступления. Тишь да гладь, и никого не волнует, о чем шепчутся люди на кухнях. Рахимов и Макаев продолжают охранять покой граждан. Оказывается, что первый — двоюродный племянник вашей покойной жены, второй — сводный брат вашей тогдашней любовницы. Вот еще дело пятимесячной давности. Возведение пафосного парникового хозяйства на задворках вашей усадьбы у Гремучей скалы. Вы активно применяли рабский труд. На вас работали пять невольников, не бомжи, двое — граждане Украины, двое — из Узбекистана и один почему-то из Филиппин. Вы отобрали у них документы, заставляли вкалывать по шестнадцать часов в сутки в тяжелых антисанитарных условиях, кормили отбросами не потому, что у вас нет денег на прокорм рабов, а потому, что вы по натуре садист. Надсмотрщики и вы лично периодически избивали несчастных, травили собаками, устраивали подобие гладиаторских боев, подсчитывая выбитые зубы и выдавленные глаза. Показывали своих невольников друзьям и знакомым, да еще и пошучивали, мол, посмотрим, что из обезьян сделает труд. Один из них впоследствии сбежал, обманув охрану, его поймали через пару часов, забили камнями на месте, избавились от трупа в печи городского крематория, с директором которого у вас налажены приятельские отношения. Остальные четверо на следующий день пропали. Возможно, вы решили не рисковать. Нет людей — нет проблемы. По непроверенным данным, ваши приспешники отвезли их в тот же крематорий, где бедняг спалили заживо, даже не удосужившись их предварительно умертвить.
— Эти данные проверены… — слабым голосом простонал Зенкевич. — Я лично беседовал с человеком, который был сторожем в ту ночь. Этот парень не робкого десятка, он снял момент доставки на сотовый телефон. Жертвы были связаны, с повязками на глазах, им даже помолиться не дали… — Спасибо, Лев Васильевич, — поблагодарил злоумышленник. — Вы отдыхайте, постарайтесь не волноваться. — Что ты лепишь, сука? — хрипел полковник, плюясь ядовитой слюной. — Ты докажи! Какого хрена ты тут пургу несешь? Покойник, мать твою… Ублюдок, ты знаешь, что ты уже покойник? И сучка твоя — покойница… — Он было дернулся, но хватило тычка носком ноги, и вибрирующее туловище угомонилось. — Три месяца назад к вам обратился бизнесмен греческого происхождения по фамилии Кавриди. Человек по недомыслию открыл в вашем городе собственное дело — сеть небольших мастерских по ремонту обуви. Но не прижился, задавили поборами. Когда платить стало нечем, некие личности подожгли его головную мастерскую, совмещенную со складом. В огне сгорело все. Кавриди пришел в полицию, где ему популярно объяснили, что причина пожара — короткое замыкание, и нечего тут совать бумагу с фамилиями и адресами тех, кто это сделал. Тогда он предложил взятку — двадцать тысяч рублей. Больше не осталось. Невиданное оскорбление! Вы лично, Павел Маркович, придя в ярость, несколько часов истязали человека, уча его уму-разуму. Размер взяток в стране за последние десять лет вырос в тридцать раз. И если в 2000-м подобное подношение могло бы прокатить, то нынче начинать замасливание нужно с трехсот или катиться к чертовой матери, не надеясь на правосудие. |
