— Да вы сами же и ответили на свой вопрос. У нее была навязчивая идея: мол, чем ниже она падет, тем больше накажет Рэя за то, как он обошелся с ней. И, наверное, вам уже известно, как пара ножниц положила конец этой саге?

— И оба они очутились в санатории, — закончил я. — Только, когда две недели спустя Митфорд вышел оттуда, он был на двадцать грандов богаче.

— По-моему, это Рэй заплатил ему, чтобы он держал язык за зубами, — мрачно сказала она. — И я могу сообщить вам еще кое-что, о чем вы, скорее всего, и не подозреваете!

Джерри Шумейкер прекрасно знает, что я, если бы даже наблюдала, как Пакстона пожирает крокодил, и тогда не дала бы ему ружья, чтобы он смог застрелиться, — пусть бы умирал в страшных мучениях. Но Шумейкер все время что-то бормочет и мямлит, сыплет своими психологическими терминами, смысл которых, я уверена, и сам-то хорошенько не понимает.

Но одно мне совершенно ясно: причина и следствие. И причина всему — ЛСД. Джерри говорит, что многие могут накачаться этим наркотиком, а потом полностью прийти в себя, но для некоторых это не проходит бесследно. Они уже никогда не становятся теми, кем были до того, как стали принимать этот наркотик.

— Вы имеете в виду, что они становятся слегка тронутыми?

— Вот именно. А Кармен к тому же знает, что чуть не убила Митфорда и его спасло только чудо. Если верить Джерри, то когда она услышала, что Митфорд согласился принять деньги и оставить ее, она восприняла это как очередное предательство: Великий братец снова победил. И она возненавидела Митфорда за то, что тот допустил это.

Первые дни в санатории ее вообще приходилось держать на транквилизаторах, и она несколько недель ни с кем не желала разговаривать. Но потом стала быстро поправляться и примерно с месяц назад сообщила Джерри свою великую тайну: она, мол, счастлива, что не убила Митфорда, — и не потому, что ей его жаль, на него-то ей наплевать! А, видите ли, потому, что если бы эта история попала в газеты, то карьера Рэя была бы навеки загублена!

— О-о-о! — Я озадаченно воззрился на нее.

— Ягодки еще впереди! С тех пор при каждой их встрече Кармен не перестает твердить о том, что понимает, как всегда была несправедлива к своему старшему брату.

Он теперь для нее просто рыцарь в сверкающих доспехах, который неустанно сражается за правду, справедливость и за лучшую жизнь для своей маленькой сестрички. Она, видите ли, до сих пор была слишком глупа, чтобы осознать это, и не понимала его.

Джерри говорит, что Кармен перебирает все, что произошло со дня гибели их родителей, и утверждает, что Рэй всегда был прав, а она неправа — с самого начала и до конца, во всем без исключения.

— И все это ЛСД? — удивился я.

— Джерри в этом не совсем уверен, потому-то он и продолжает держать ее под наблюдением врачей. Он говорит, что если все изменения, происшедшие с ней, сводятся только к тому, что она иначе стала относиться к своему брату, то это не страшно. Если только обо всем остальном Кармен будет судить достаточно здраво. Но ведь тут может быть и что-то иное — нечто вроде искупления вины… Как вы думаете?

— Примерно так я себе это и представляю, — пробормотал я.

— А если так, то, по мнению Джерри, это нехорошо, — сказала Джеки устало. — Он говорит, что это вроде маятника: если его раскачивать слишком сильно в одну сторону, он неминуемо начинает качаться в другую. А затем и вовсе утрачивает постоянное равновесие, понимаете?

— До чего же любопытный взгляд на вещи у этого Шумейкера… — Я был озадачен.

— Неужели вам и теперь еще не ясно, какое именно впечатление должно было произвести на Кармен в ее теперешнем состоянии сообщение о том, что Росс охотится за Рэем, а Рэй и не подозревает об этом! О! Она, мол, единственная, кто может спасти Рэя!

И вот она убегает из санатория с единственной целью — спасти своего прекрасного братца от ужасной участи, которая следует за ним по пятам! А значит, ей ровным счетом ничего не стоило отыскать еще одни ножницы, потом добраться до Митфорда — и все, конец!

— Пожалуйста, давайте повторим все еще раз с самого начала! — взмолился я.