— Это не ваше дело!

— Здесь вы не правы, — сказал я резко. — Делла Огэст — моя клиентка, и, стало быть, это мое дело. И ваше напоминающее шантаж предложение исключить ее имя из черного списка, если она выйдет за вас замуж, тоже мое дело!

— Не доводите меня до крайности, — сказал он, скрипнув зубами. — Если вы выведете меня из терпения, Холман, я могу сломать вам шею!

— Я не хотел бы, чтобы это случилось, — признался я честно. — Скажите мне только одно, Эрик, и я уйду, а вы сможете пойти в свою монтажную комнату.

— Что вы от меня хотите? — рявкнул он.

— Вы сказали Делле, что знали о том, что она была в черном списке в течение шести месяцев, но из милосердия не говорили ей об этом. Вы сказали, что вам стало известно: ее включил в этот список Джером Кинг — и выражали уверенность, что сможете уговорить его исключить ее из этого списка. Вы лгали, хотя это теперь не так важно. Я хотел бы выяснить, почему вы ничего не сделали для Деллы раньше. Человек в вашем положении не мог не узнать в тот же день, что именно Кинг включил ее имя в черный список.

— Задавайте ваш вопрос! — проревел он.

— Если вы можете исключить имя Деллы из этого списка, просто поговорив с Кингом сейчас, почему вы не сделали этого в течение последних шести месяцев, Эрик?

— О том, что к этому делу имеет отношение Кинг, я узнал только неделю назад, — ответил он машинально.

— Вы опять говорите не правду!

— Ваше время истекло, — сказал он отрывисто. — Сейчас же покиньте мой кабинет, Холман!

— Я понимаю, как смертельно вы должны были ненавидеть Блейна, когда поняли, что Делла сходит по нему с ума, — сказал я мягко. — Возможно, вам потребовалось шесть месяцев после его смерти, чтобы успокоиться?

В слепом бешенстве, не контролируя своих движений, он вскочил из-за стола и грубо толкнул тяжелый письменный стол так, что тот с грохотом отлетел от него на целых два фута.

— Вон отсюда! — заревел он во весь голос. — Вон!

Иначе я убью вас!

Я вышел, потому что не было никаких шансов получить от него еще какую-либо информацию; если бы я остался, возможно, он и убил бы меня!

Я напряг свою память, стараясь вспомнить, как она выглядела, когда я пришел сюда в первый раз. Не прошло и двух секунд, как я вспомнил: покрытые лаком и сияющие белизной зубы, крашеные волосы, шикарная прическа, часто моргающие наклеенные ресницы; желая привлечь внимание, эта кукла делала долгий глубокий вдох — в результате ее грудь в бюстгальтере с поролоновой прокладкой поднималась и под тонкой шелковой блузкой резко выделялись две острые точки.

— Не думаю, что у мистера Райэна в кабинете сейчас кто-нибудь есть. Сейчас узнаю. — Ее ресницы на мгновение перестали моргать. — Не хотите ли присесть, мистер Холман, или... — она до предела напрягла голосовые связки, стараясь придать своему голосу сексуальную хрипловатость, — или, может быть, подождете здесь, со мной?

— У меня есть лучшее предложение, дорогая, — сказал я ей, помня о нашем первом разговоре. — Я пройду прямо к нему в кабинет и выясню это сам.

— О! — испуганно взвизгнула она. — Это не разрешается...

— У Дэррила сегодня крупная сделка, — сказал я торжественно. — Вы знаете, как на такое реагируют люди его положения. Это дело не может ждать!

При упоминании магического имени ее грудь затрепетала от избытка чувств.

— Я уверена, что у вас потрясающе интересная жизнь, мистер Холман!

— В один прекрасный день я расскажу вам об этом, — пообещал я.