— Вон откуда ноги растут! Так значит знаменитый Жорес Алфёров, нобелевский лауреат, красавец-мужчина, обязан именем этому самому французу? — я кивнула в сторону памятника.

— Получается, что так.

— Ух ты!

— И кстати… Ты помнишь Анатоля Франса? Мы говорили о нём недавно.

— Конечно.

В тот же вечер, когда Натка процитировала знаменитого литератора, я нырнула в Интернет и бегло просмотрела несколько его произведений. Теперь могу поддержать в течение получаса беседу в кругу профессоров филологии. Если хочешь говорить со своим ребёнком на одном языке, надо разделять его интересы. Мне ещё очень повезло, что Натка увлекается литературой, а не биологией. Иначе пришлось бы изучать способы размножения мокриц, а это, подозреваю, жесть!

— И что насчёт Анатоля Франса?

— Они с Жаном Жоресом были близкими друзьями.

— Круто.

Но потом я вдруг отключилась от действительности.

Натка и дальше что-то рассказывала, она безостановочно щебетала, но я ничего не слышала. Проблема, поставленная передо мной бухгалтером, занимала все мысли, необходимо было как можно быстрее её решить и дать распоряжения.

Когда руководишь собственным делом, производственные проблемы — твоя круглосуточная головная боль. Их более чем достаточно. Вот и сейчас я вдруг поняла, что поступила ужасно неосмотрительно. Как я могла на целую неделю удрать в Монпелье?! О чём я думала! Я словно сбежала с поля боя, бросив на произвол судьбы беспомощных солдат и военную технику.

Нельзя мне было уезжать.

— Извини, — коротко бросила я дочери. — Надо позвонить.

— Ну, мама! — возмутилась Натка. — Мы же договаривались! Ты обещала целую неделю не заниматься делами, а думать только обо мне.

— О тебе я думаю всегда! Денно и нощно!

Произнеся пафосную тираду, набрала номер главного бухгалтера и принялась диктовать план действий. Затем позвонила Татьяне. И снова — главному бухгалтеру. А дочь тем временем обиженно ковырялась в тарелке с салатом.

— Мама, у меня для тебя сообщение, — заявила Натка спустя минут двадцать и выпрямилась на стуле.

— Подожди минутку, — бросила я, прикрыв рукой трубку. — Уже заканчиваю.

— Мама, я беременна.

А-а-а-а-а!!!

Не знаю, как мне удалось поймать айфон в двух миллиметрах от земли…

Я судорожно сжала спасённый аппарат в ладони, внезапно ставшей влажной, и чуть слышно произнесла онемевшими губами:

— Что ты сказала сейчас?

— Ну, это самое.

— Ты беременна, — повторила я, положила айфон на стол и прижала пальцы к вискам. — Ты беременна… Ты беременна…

— Да, — криво улыбнулась Натка. — А что? Ты недовольна? Ребёнок — это счастье. Ты сама так всегда говорила… Разве нет?

— Я говорила о своём ребёнке, а не о твоём! А я тебя родила, между прочим, в двадцать четыре. А не в шестнадцать!

— Мне будет уже семнадцать. Вполне приемлемо.

— Боже мой, боже мой, боже мой, — как заведённая бормотала я. — Ты беременна. Это произошло… Случилось…

— Ты боялась услышать подобную новость гораздо раньше? — проницательно догадалась Натка.

— Ещё бы! С тех пор, как в четырнадцать лет ты связалась с этой гориллой… Мишка! Вот гад! Убью! — воскликнула я.