Мир вокруг Шелби завертелся колесом, ноги подогнулись. Она пыталась и не могла понять, что все это значит. «Внебрачный ребенок»... «отплатить тем же»...

Боже, какая грязь! Какая мерзость! К горлу подступила тошнота, и Шелби закусила губы, страшась, что ее вырвет.

– Но потом, когда Жасмин опомнилась и поняла, что натворила, она... она не смогла больше жить.

– Покончила с собой, – заключил Нейв. Судья молчал.

– Какой же вы... какой же ты... слизняк!

Во мгновение ока Нейв навис над стариком, протянул руки к его горлу, но, опомнившись, сжал кулаки и потряс ими в воздухе:

– Ты лжешь! Лжешь, проклятый...

– Хотел бы я, чтобы все это было ложью, – с глубокой печалью в голосе ответил судья. Открыв нижний ящик стола, он вытащил бутылку «Джека Дэниелса». – Но я вызвал тебя сюда не для того, чтобы делиться семейными тайнами. Просто хотел предупредить, что над тобой сгущаются тучи. Если я не совсем утратил нюх, тебя вот-вот обвинят в убийстве Эстевана.

– А вам-то что за дело?

– До тебя – никакого. Тебе я и корки хлеба в голодный год не брошу. Просто хочу, чтобы Маккаллум вернулся за решетку и остался там навсегда.

– И ждете, что я стану вам помогать? – словно не веря своим ушам, произнес Нейв.

– Однажды он уже изнасиловал Шелби. Если захочет повторить, что его остановит?

– Я, – твердо ответил Нейв. – Пусть посмеет, только взглянуть на нее – и я сверну ему шею!

– Такие-то разговоры и доведут тебя до тюрьмы. И судья откупорил бутылку виски. Нейв наклонился к своему старому врагу:

– Значит, так тому и быть. Я сюда пришел по одной-единственной причине – хочу знать правду о своей дочери.

– Твоей или Маккаллума? – с сарказмом уточнил Коул.

– Неважно. Где она, судья? Вы это знаете. Вы заплатили доктору Причарту и проследили, чтобы он уехал отсюда подальше. Каким-то образом – не знаю уж как – вы заставили молчать всех врачей и медсестер, что работали в ту ночь в родильном отделении. А в довершение всего, отвалили больнице Заступницы Скорбящих огромный куш, чтобы никто и пикнуть не вздумал! Но теперь, судья, настало время для разговора начистоту. Где девочка?

– Не знаю.

– Черта с два! – прорычал Нейв, сжимая кулаки.

– Я нашла ее! – вырвалось из уст Шелби.

На подгибающихся ногах она пересекла ярко освещенную приемную и очутилась в отцовском кабинете.

– Шелби! Какого дьявола ты здесь делаешь? – взревел судья.

– Ищу правду.

Судья побелел и опустил глаза под ее беспощадным взглядом.

– Какого дьявола ты здесь делаешь, Шелби? – словно эхо, повторил Нейв.

– Ищу информацию. – Она протянула перед собой папку, словно меч, и с размаху хлопнула ее на стол, рядом с отцовской бутылкой виски. – Элизабет растет в семье Марии Рамирес.

Судья молчал, все ниже склоняя голову.

– Знаешь Марию? Племянницу Лидии?

– Да, знаю Марию Рамирес. – потрясенно пробормотал Нейв.

– Оставь, Шелби! – взмолился ее отец. – Пусть все остается, как есть!

– Не могу. – Она протянула ему телефонную трубку: – Хочешь сам исправить свою ошибку или это сделать мне?

– Шелби, ты об этом пожалеешь!

– Пускай. – И она начала набирать знакомый номер – домашний номер Лидии.