Он почти ей поверил. Выглядела она холодной и бесстрастной, но руки сжимались в кулаки, и в ямке между ключицами, которую он когда-то так любил целовать, судорожно трепетал пульс.

– Даже и не думай! – предупредила Шелби, заметив, куда устремлен его взгляд. – У меня нет времени на всякие глупости вроде... вроде...

– Вроде чего?

– Вроде того, чтобы снова с тобой связываться.

– Да неужели? – Он скрестил руки на обнаженной груди и изогнул губы в насмешливой полуулыбке.

– Точно, – твердо ответила она. – Я приехала, потому что думала, что ты захочешь мне помочь.

Грудь ее часто вздымалась и опускалась; он отступил на шаг, чтобы дать ей успокоиться.

– А теперь послушай, что я скажу, – чуть задыхаясь, заговорила Шелби. – Все очень просто. Или ты со мной, или я одна. Элизабет я найду – с тобой или без тебя. Хочешь мне помогать – отлично, не хочешь – обойдусь. Ну, что скажешь?

Он смерил ее задумчивым взглядом. Шелби повзрослела на десять лет, но осталась все такой же упрямой и твердолобой. Совсем как ее старик.

– Я уже в деле. И опередил тебя, Шелби.

– Сомневаюсь.

– Я нанял частного детектива.

– Не посоветовавшись со мной?

«И у нее еще хватает наглости оскорбляться!» – подумалось ему.

– Вот именно.

– Но я думала, ты... – Шелби осеклась и отвернулась, уставившись в пылающий багрец заката. – Да, понимаю.

– Неприятно, когда тебя не ставят в известность, правда? А теперь... – Он шагнул вперед и прислонился к перилам. – А теперь давай кое о чем договоримся. Мы работаем вместе и помогаем друг другу. Вместе ищем Элизабет. Это значит, что мы делимся любой информацией. Понимаешь – любой. Никто не отправляется на охоту в одиночку.

– Что ж, это честно, – мгновение поколебавшись, ответила она.

– Вот и хорошо. Где ты остановилась? У своего старика?

– Пока да.

Это известие неприятно царапнуло Нейва, но он решил пока на этом не останавливаться.

– Постарайся вытянуть из судьи все, что сможешь.

– Думаешь, я не пробовала?

Устало вздохнув, Шелби окинула взглядом поле, где паслись, блестя гладкими темными шкурами в догорающих закатных лучах, три лучшие кобылы Нейва.

– И?..

– Да скорее ад замерзнет, чем мой отец расколется!

– Что ж, попробуем размотать клубок с другого конца.

– Я на все готова.

Он обвел ее пристальным взглядом.

– Помню. Ты всегда была готова... На все.

Шелби снова вспыхнула. Какого черта он вытворяет – то целуется с ней, то отпускает двусмысленные шуточки.

– Тогда перейдем к делу, – сухо предложила она, притворяясь, что не замечает ни широких плеч Нейва, ни мускулистой загорелой груди, ни подтянутого живота, ни черной дорожки волос, бегущей по груди вниз и исчезающей за поясом джинсов, так низко – слишком низко! – сидящих на бедрах. – И... может, накинешь что-нибудь?

– Я тебя смущаю? – поинтересовался он, сверкнув белозубой улыбкой.

– Мечтай-мечтай, Невада Смит!

– Вот я и мечтаю. О тебе.

Взгляды их встретились. Краски заката меркли, и на Техас стремительно опускалась тьма; сверчки уже завели свою ночную песню, а в глазах Нейва Шелби читала желание, жаркое, словно лето в прерии, мощное и реальное, как сама жизнь.

– Ладно, хватит шутить, – отрезала она, чувствуя, что голос ее звучит чересчур резко, а в горле сухо, словно в пересохшем колодце.