— Но я уже многие годы не занимаюсь политикой даже на самом низком уровне, не говоря уже о национальном.

— Флорентина, ты не хуже меня знаешь, что у большинства депутатов Конгресса нет ни твоего огромного опыта, ни твоего интеллекта. То же самое можно сказать и о многих президентах, — подумай об этом.

— Эдвард, ты мне польстил, но не убедил.

— Хорошо, тогда я просто скажу, что наша группа в Чикаго хочет, чтобы ты вернулась домой и выставила свою кандидатуру от девятого округа.

— Бывшее место Генри Осборна?

— Демократы отвоевали его назад в пятьдесят четвёртом, но у нас до сих пор нет достаточно большого перевеса, чтобы чувствовать себя уверенными перед очередным вызовом со стороны республиканцев.

— Ты спятил, Эдвард. Кому это нужно?

— Подозреваю, что тебе, Флорентина. Подари мне один день своей жизни, приезжай в Чикаго и поговори с людьми, которые выступают за тебя. Скажи своими словами, что́ ты думаешь о будущем этой страны. Ну, хотя бы ради меня…

— Хорошо, я подумаю и перезвоню тебе. Но предупреждаю: Ричард решит, что я сошла с ума.

Флорентина ошиблась. В тот вечер Ричард приехал домой поздно, — он вернулся из поездки в Бостон, — а за завтраком на следующее утро сообщил ей, что она разговаривала во сне.

— И что я сказала?

Ричард посмотрел на жену.

— А то, о чём я всегда догадывался.

— И что это было?

— «Я хочу выдвигаться».

Флорентина не ответила.

— Почему Эдвард так срочно захотел встретиться с тобой?

— Он предлагает мне вернуться в Чикаго и выдвинуть свою кандидатуру в Конгресс.

— Так вот зачем он приезжал! Что же, я думаю, тебе надо серьёзно отнестись к этому предложению. Ты ведь очень долго критически воспринимала тот факт, что умные женщины не идут в политику. Ты также всегда ясно выражалась о способностях женщин, ушедших в политику. Теперь ты можешь прекратить жаловаться и сделать нечто конкретное, а не просто прийти на избирательный участок.

— А что будет с группой «Барон»?

— Ну, выжили же как-то Рокфеллеры, — нет сомнения в том, что и Каины как-нибудь справятся. В конце концов, в группе сегодня двадцать семь тысяч человек. Подозреваю, что мы сможем найти десятерых, которые займут твоё место.

— Благодарю вас, мистер Каин. Но как мне жить в Иллинойсе, если ты будешь в Нью-Йорке?

— Это решается просто. Я буду прилетать в Чикаго на выходные. А по средам ты можешь прилетать вечером в Нью-Йорк. А когда тебя изберут, по средам в Вашингтон буду прилетать я.

— Ты говоришь так, будто уже какое-то время думал об этом, мистер Каин!

Флорентина вылетела в Чикаго через неделю, и в аэропорту О’Хара её встречал Эдвард.

Их отвезли в город, и Эдвард вкратце рассказал о людях, с которыми ей предстояло разговаривать.

— Все они — партийные функционеры, верные своему делу, они читали о тебе или видели тебя по телевизору.

— Сколько человек придут на встречу?

— Около шестидесяти. Семьдесят, если нам повезёт.

— И ты хочешь, чтобы я сказала им несколько слов о своём видении проблем страны?

— Да.

— И потом я смогу вернуться домой?

— Если захочешь.

Машина остановилась возле штаба Демократической партии графства Кук на Рэндольф-стрит, там Флорентину встретили и провели в главный зал. Она была ошеломлена, увидев, что зал до отказа забит людьми, причём некоторые стояли в проходе. Заметив её появление, присутствующие начали аплодировать.