— Потрясающая оценка банкета, — с улыбкой отметил Фернандо.

— Мне кажется, что в ощупывании мантий выбегающих в туалет совсем нет необходимости, — продолжил Билл. — Здесь на полу достаточно места, чтобы поставить четвертый стол, и даже пятый. Тогда бы они смогли поместить на подиуме мраморные бюсты Томаса Пейна и Элмера Фадда, украсив их лилиями и орхидеями.

— Единственный, кому действительно не нравится, когда касаются его мантии, это наш новый декан, — заметил Кармайн, подмигивая Дездемоне, у которой глаза уже слипались. «Ну же, Эм — Эм, выключи обогреватели!»

— По словам Милли и Джима, Тинкерман презирает весь мир, — сказал Патрик. Сделав глоток, он поморщился. — Почему они всегда готовят такой отвратительный кофе?

— Сотрудникам Издательства Чабба не нравится их новый декан, — внес свою лепту Манфред Мейю. — В городском совете его считают чем — то вроде Джозефа Маккарти — охотником не на коммунистов, но на ведьм. На неверующих.

— Не отказался бы посмотреть, как глава академического издательства охотится на ведьм, — вставил комиссар Сильвестри.

— Все возможно, Джон. Об этом говорят до сих пор.

— Тогда почему я даже намеков не слышал? — требовательно спросил комиссар.

— А потому, Джон, — рискнул вступить Манфред, — что ты, подобно орлу, восседаешь на самом верху своей башни. И то, что она построена из кирпича, а не из слоновой кости, — лишь дань архитектурной реальности. Для нас, живущих внизу, она всегда — башня из слоновой кости. Если Кармайн и Фернандо не скажут тебе, то ты и не узнаешь. И не говори Джин Теско! Ей на рот нужно повесить титановый замок.

Глория Сильвестри опрокинула свой кофе, и Кармайн с Фернандо засуетились вокруг нее, чтобы не добавлять ничего в ответ или — чтобы не встретиться глазами с комиссаром. Мастерски, Манфред!

Моусон Макинтош выпустил из рук шнур с очками для чтения, обвивающий его шею, и сложил вместе листы с заметками к речи; он был замечательным оратором и с легкостью мог импровизировать, если хотел; сегодня, согласно заметками, речь его обещала быть недолгой.

«Не очень он торопился», — подумал Кармайн, почувствовав дуновение холодного воздуха. ММ выключил термостаты, а значит, больше никто не будет дремать в душном зале. Дездемона сейчас взбодрится, как и все остальные женщины, одетые гораздо легче, чем облаченные в мантии мужчины.

— Леди и джентльмены, — начал ММ с демократичного приветствия, предварительно поднявшись, — мы собрались сегодня вечером, чтобы чествовать двух мужчин и одно издательство…

Что ММ говорил дальше, Кармайн уже не помнил — все его внимание сосредоточилось на докторе Томасе Тарлетоне Тинкермане, который выглядел очень плохо. Тот вытирал накрахмаленным белым платком покрытый потом лоб и периодически хватал ртом воздух. Платок соскользнул на поверхность стола, когда Тинкерман поднял руки к горлу и попытался ослабить галстук, — его движения были неловкими, так как он пытался держаться ровно, чтобы не свалился головной убор и мантия сидела безукоризненно.

— Патси! — крикнул Кармайн. — Быстро наверх! Быстро! — Уже двигаясь следом за кузеном, он обернулся и прокричал Дездемоне: — Вызови «Скорую», немедленно! И чтобы у них был с собой аппарат для искусственного дыхания. Давай же, звони!

Дездемона вскочила и побежала к управляющему банкета, пока Кармайн и Патрик взбирались на помост, расталкивая оказавшихся на пути.