— Когда, дорогой Итуэль, когда? — спрашивал он голосом, дрожавшим от сдерживаемого волнения.

— Сейчас, — отвечал Итуэль. — Лодка уже спущена, Джунтотарди сидит в ней, и сейчас спустят в нее молодую девушку. Вот, она уже садится. Слышите свисток?

Рауль прекрасно слышал свисток, данный боцманом, чтобы отъезжали. Минута была критическая, на палубе, наверное, кто-нибудь следил за отъезжавшей лодкой, и хотя ночь была очень темная, но действовать надо было, чтобы надеяться на успех с величайшими предосторожностями.

— Время приближается, — шепнул Итуэль, — старику Карло даны инструкции, а маленькая Джита позаботится, чтобы он их не забыл. Все теперь зависит от безмолвия и быстроты действия. Меньше, чем через пять минут, лодка подойдет под отверстие.

Рауль вполне понимал план Итуэля, но находил его совершенно неосуществимым. Он считал невозможным, чтобы уезжающая Джита не привлекла к себе общего внимания; ему казалось невероятным исчезнуть никем не замеченным, но времени не оставалось на колебание, надо было или решиться на страшный риск или вовсе отказаться от бегства. Раздавшийся громкий приказ, данный дежурным офицером в рупор, немного ободрил его, так как он увидел из этого, что, по крайней мере, тот чем-то отвлечен. Это уже было большим облегчением, потому что кто же бы осмелился заняться чем-нибудь другим, когда его призывают на другой конец судна?

Целый вихрь мыслей кружился в голове Рауля. Он слышал, как оба итальянца горячее прежнего обсуждали поднятый ими вопрос, как смеялись собравшиеся перед загородкой офицеры, присутствие которых в пылу увлечения итальянцы совершенно не подозревали; различал малейшее трение лодки о кормовую часть судна, каждый всплеск весел старика Джунтотарди. Молодому корсару казалось, что все его ощущения, весь интерес его жизни, его настоящее, прошедшее и будущее — все заключалось в этой одной минуте. Не желая действовать без совета Итуэля, он шопотом спросил его, что ему делать.

— Должен я головой вниз броситься в воду и доплыть до лодки?

— Не двигайтесь, пока я вам не скажу, капитан Рауль; пусть себе горланят итальянцы.

Рауль не мог видеть воды, потому что лежал на спине, держа голову в отверстии. Лодка медленно обходила корму, как бы собираясь от нее удалиться. Старик Карло как нельзя лучше играл взятую им на себя роль. Он так повернул свою лодку, что ее трудно было бы рассмотреть с палубы, если бы кто-нибудь и следил. Затем он приостановился и выжидал дальнейшего хода событий. С судна не следили за ним, так как считали его слишком далеким от житейских дел.

— Вот! Надо сейчас! — шепнул Итуэль. — У вас все в порядке?

Рауль поднял голову и осмотрелся. Он слышал еще смех и разговоры офицеров около его помещения, но им не было никакого дела до него. Однако он подумал, что, пожалуй, может возбудить подозрение своим долгим молчанием, и, приняв меры, чтобы голос не выходил из отверстия, он повторил одно из прежних своих возражений; но оба гостя были так заняты своим спором, что не пожелали даже потратить время на ответ ему. Рауль и не рассчитывал на ответ, но достиг своей цели, напомнил о своем присутствии и таким образом надеялся, что его не сразу хватятся.

Итак, все обстояло благополучно, и Рауль снова принял свое прежнее положение, далеко выставив голову в отверстие, так что она пришлась всего в нескольких дюймах от головы Итуэля.

— Все хорошо, — сказал он, — что мне теперь делать?

— Больше ничего, как просунуть голову и плечи в отверстие, упираясь ногами.

Рауль последовал этому совету и двигался очень медленно и с величайшей осторожностью. Но едва только одна его рука просунулась в отверстие, как Итуэль вложил в нее веревку, шепнув, что она надежно закреплена.