Свет солнца просачивался на поляну мелкими пятнышками и полосками сквозь густые переплетенные ветви деревьев. Пол вспомнил, как солнечный свет обжигал его год назад, безжалостно жаркий в пустом, раскаленном безоблачном небе.

И отогнал эти воспоминания прочь.

— Кернан, — сказал он негромко, — я бы хотел поговорить с тобой. — И услышал, как Брендель в ужасе охнул и затаил дыхание. Но не обернулся и стал ждать. Прошло несколько долгих минут. Затем из-за стены деревьев, окружавших поляну, вышел бог леса и медленно подошел к Древу Жизни.

Кернан был очень высокого роста, с длинными руками и ногами, загорелый почти до черноты и совершенно нагой. Глаза у него были большие, карие, словно глаза оленя, и двигался он легко, точно олень, и рога у него на голове тоже были оленьи, с семью отростками. В нем ощущалась сила дикой природы и ее безграничная красота и величие. А когда он заговорил, в голосе послышалось то же самое — шум лесных чащ и вольное пение диких, не прирученных стихий.

— Меня не полагается вызывать подобным образом, — упрекнул он Пола, и показалось, что на священной поляне стало темнее.

— Мне можно, — спокойно возразил ему Пол. — Во всяком случае — здесь. — И сразу же, точно подтверждая эти его слова, вдали негромко пророкотал гром. Брендель стоял совсем близко, прямо у него за спиной, вместе с Дариеном, и Пол чувствовал присутствие мальчика, который, казалось, ничуть не был напуган происходящим. А потом и вовсе высвободился из-под обнимавшей его руки Бренделя и принялся обследовать поляну, обходя ее по краю.

— Ты должен был тогда умереть, — сказал Полу Кернан. Смотрел он сурово. — И, если ты помнишь, я почтительно склонил голову, видя ту мучительную смерть во спасение, которую ты принял…

— И все же, — перебил его Пол, — я жив! — И снова, подтверждая его слова, пророкотал гром. Воздух был настолько пропитан магической силой, что даже потрескивал, точно от электрических разрядов. Солнце светило очень ярко, но вдалеке все же была заметна некая странная дымка. — Все же я жив, — повторил Пол, — и теперь вернулся сюда.

Снова пророкотал гром, и наступила какая-то зловещая тишина.

— Ну и зачем же ты сюда вернулся? — спросил Кернан.

И Пол самым обычным своим голосом сказал:

— Я хотел спросить у тебя: ты знаешь, кто этот ребенок?

— Знаю. Он андаин, — отвечал Кернан, покровитель зверей. — И принадлежит моему сыну Галадану.

— А Галадан, — сурово заметил Пол, — принадлежит мне! И следующая наша с ним встреча будет третьей. И последней в его жизни.

Снова наступила тишина. Потом рогатый Кернан сделал шаг к Полу и сказал:

— Мой сын очень, очень силен! Сильнее нас, Богов, ибо мы не имеем права вмешиваться в создание Гобелена. — Он помолчал. Потом прибавил — с каким-то новым выражением лица: — Он не всегда был таким, как сейчас.

Господи, сколько боли, подумал Пол. Даже здесь, среди Богов. И вдруг услышал, как Брендель говорит, горько и непримиримо:

— Он убил Ра-Термаина в Андарьене! Неужели ты хочешь, чтобы мы его пожалели?

— Он мой сын, — просто сказал Кернан.

Пол вздрогнул. Ах, сколько вокруг тьмы! Непроницаемой тьмы, и нет тех воронов, которые способны были бы указать ему путь! И он сказал Кернану, все еще неуверенный, все еще опасаясь:

— Нам очень нужна твоя помощь, повелитель лесов! Твой мудрый совет и твое божественное могущество. Этот ребенок уже почти вошел в полную силу, и она имеет красный цвет.