"Значит, переброска во времени не изменяет человека, — решил Степан. — Изменяется содержимое его карманов. Вот почему я остался без часов и телефона. Их не было в 1875 году. А я, значит, был?" Снова вернулся за стол, вертя в руках многострадальную банкноту.

"Ну что ты вылупился на свой несчастный доллар? Денег, что ли, не видел — Баксы как баксы. Хорошо, что они есть. Плохо, что их так мало. Кстати, а сколько их? Ну вот, всего полторы сотни".

Тут он вспомнил про кожаный кисет с монетами, достал его и развязал. Золотые и серебряные доллары с мягким звоном высыпались на стол.

— Да ты богач, — сказал трактирщик, нависая над столом с подносом в руках.

— Это не мои деньги. Точнее, не все они мои. — Степан отодвинул в сторону самую маленькую золотую монету. — Например, вот этот доллар — уже твой.

— Приятно, когда клиент расплачивается не бумажками, а золотом. Но, может быть, ты все же освободишь место для тарелки?

Наверно, блеск золота прибавил Степану аппетита, потому что никогда еще он не ел с таким кайфом. Когда от обеих куропаток осталась только горка косточек, Гончар откинулся на спинку стула и спросил:

— И всегда у тебя так многолюдно?

Трактирщик поставил перед ним кофейник:

— Свои шуточки, братец, прибереги для доктора Фарбера. Он записывает всякий бред. А что касается моего заведения, то в обычные дни тут не протолкнешься, и я даже нанимаю помощников на кухню. Сегодня просто день такой неудачный.

— Ночью на перевале был сильный туман, — сказал Степан. — Может быть, твои клиенты застряли в дороге?

— Мои клиенты попрятались, как суслики по норкам. Никто не хочет неприятностей. В округе шатается отчаянная компания. Слышал про Фрэнка Юдла?

— Еще нет, но, кажется, сейчас услышу. Могу я угостить тебя чем-нибудь крепче, чем кофе?

— Ясное дело, — трактирщик подмигнул и через минуту вернулся к столу с бутылкой и парой стаканчиков.

— Ты можешь звать меня Эрни, — представился он, разливая пахучий самогон.

— А я — Стивен Питерс.

— Давно болтаешься по Западу?

— Нет. Недавно.

— Я так и понял, что ты с Востока. И одет ты не по-нашему, как моряк. И говоришь как голландец. Похоже, ты еще не понял, куда попал. Как тебе тут нравится, на Западе?

— Запад есть Запад, Восток есть Восток, — глубокомысленно ответил Гончар.

— Так вот, Стив. Раз уж тебя занесло ко мне в такой день, то тебе не помешает знать кое-что, — Эрни залпом опорожнил свою стопку и, не дожидаясь предложения, снова наполнил. — Когда живешь на границе, мимо твоего дома проходят разные люди, и не каждого из них можно пускать под свою крышу. Фрэнк Юдл — как раз из таких. Говорят, он натворил немало такого, что ему лучше не оставаться в Штатах. Вот он и удирает за границу. И по дороге прихватывает все, что ему может пригодиться на новом месте. Поэтому все мои постояльцы живо смылись отсюда. Ты же видел, в конюшне ни одной лошади. Фрэнк заберет последнюю курицу, если она попадется ему на глаза. Но у меня все в порядке. Ни лошадей, ни куриц. Если он попросит бочонок рома, я отдам ему не задумываясь. И не потому, что боюсь Фрэнка. А просто потому, что один несчастный бочонок не стоит того, чтобы из-за него устраивать битву при Геттисберге.

— А два бочонка?

— А вот за два я уже могу и завалить, — спокойно ответил Эрни.