Я никакой слабины давать не собирался, просто не хотел, чтобы алкаши больше нужного руки пачкали за водяру и на статьи нехорошие наматывались. У меня-то уже руки были испачканы по самые плечи, переживать абсолютно не за что.

Поэтому, наклонившись вперед, к хромому, я внимательно посмотрел ему в глаза.

— Ты с какой целью интересуешься, козел? — процедил я.

— Пошел ты… — с трудом выдавил он, за сломанный нос держась.

— Мужики, там кажется паяльник у хозяев лежал… — бросил я сегодняшним подельникам.

У цыгана глаза на лоб полезли. С паяльником в девяностых не шутят, вернее всякие шутки плохо заканчиваются и, судя по их реакции, они прекрасно об этом знали не понаслышке.

— Т-тебе з-зачем п-паяльник? — аж заикаться цыган начал.

— В одно место тебе засовывать, — я плечами пожал, делая такое выражение лица, будто мне абсолютно фиолетово и для меня манипуляции с паяльником — повседневная обыденность.

Конечно, никакие паяльники никому я засовывать не собирался, просто хотел припугнуть борзых гостей, чтобы скромнее себя вели. И продолжая спектакль, к алкашам повернулся.

— Не в службу, а в дружбу, включите чуточку погромче магнитофон и прикройте окно, чтобы народ воплями не пугать, — распорядился я.

Мои подельнички встрепенулись — кому куда идти, и даже друг о друга, как два болванчика стукнулись, хорошо что не упали. По итогу Макс пошел окно закрывать. Я обратил внимание, что он уже успел подмотать ключи от «Москвича» у одного из цыган. Красава. Так вот эти самые ключи Максимка из окна скинул — в руки своему корешу-собутыльнику. Неужто автомобиль у цыган собрались отжать? Закрыв окно, он и занавеску задернул, потом подошел к магнитофону и сделал громче «Осенний поцелуй» Аллы Пугачевой. Его собутыльник утюг притащил.

— Пойдет? — пробубнил он.

— Ага, в розетку воткни, пусть прогреется…

Ну а дальше я наблюдал за тем, как мои гости в лицах переменились, когда увидели утюг. Я еще как будто ненароком рукой с кольцом кладбищенских повертел. И, кстати, его появление впечатлило цыган куда больше, чем «развлекательная» программа с утюгом. Исход оказался неожиданным для меня самого.

Завидев кольцо на моей руке, хромой вдруг затарахтел без умолку, как баба базарная:

— Брат, не знал, что ты здесь будешь, брат, мы лоха пришли щемить, по наводке, думали, что он здесь живет, ошиблись, по ходу… Верь мне, брат!

— По какой наводке? Какого лоха? — строго спросил я, сохраняя инкогнито, но утюг из рук не выпускал.

— Да зацепились с одним на рынке, — ну а он следом выдал то, чего я совершенно не ожидал от него услышать. — Он на склады рыночные полез, героин спи*дил. Бабки на следующей неделе будут, брат, я из-под земли достану, отвечаю. Я же Карену, бл* буду, сказал, что отдам…

У меня глаза на лоб полезли от услышанного. Занимательно получалось. Похоже, цыгане, завидев кольцо на моей руке, перепутали меня с людьми Карена, котрый наркотой барыжил… Судя по всему, те тоже кольца носили, раз хромой обознался. И выходит из его слов, что цыгане делали с этим самым Кареном сомнительный бизнес. Распространяли наркоту… Вот ублюдки, они не только простых горожан обувают, так еще и наркоторговцы, блин. Хотя, нашел, чему удивляться. Но куда больше меня смутили слова цыгана о том, что я, как они считают, украл у них со склада партию героина, бабки за который цыгане ещё торчат армянину.