Я едва удержался от фразы: «доклад закончен». Вадим Антонович посмотрел на часы, сумрачное удовлетворение посетило его суровый лик:

— Сорок восемь секунд. А можно было и в сорок уложиться.

— Норма времени была — минута.

— Не спорю, — сказал он и умолк. Я тоже молчал. Про Руслана и говорить нечего.

Сигара, между прочим все тлела и чуть-чуть дымилась. Хозяин сунул ее в рот, почмокал губами, раскуривая. Сквозь пепел на конце сигары пробился малиновый огонек.

— Ну, допустим, — наконец сказал он, и прозвучало это без всяких психологических трюков, почти по-дружески — что само по себе, конечно, тоже было приемом. — Мысль с огоньком, что-то в ней такое… сумасшедшее в хорошем смысле. Это как в физике, знаешь? Не помню, кто-то из великих у них там, то ли Эйнштейн, то ли Нильс Бор говорил: ну да, идея вроде неплохая, но недостаточно безумная, чтобы быть верной. Да… — он вновь затянулся, густо пыхнул дымом. — Так вот, в твоей идее это есть. Мне это нравится.

Повторюсь: это все говорилось прекрасным правильным языком с интеллигентскими интонациями. Как будто полукриминальный бизнесмен, прошедший по самым темным и опасным краям, волшебно превратился в профессора университета — и я понял, что он не просто артист, но одаренный и, пожалуй, зарыл талант, не выйдя на сцену или на съемочную площадку. Да только вряд ли он о том жалеет.

— И я могу пойти на это, — сказал он.

Помолчал. И я в эту секунду ощутил, как профессор начинает исчезать, вновь сменяясь безжалостным дельцом.

— Могу вложиться, — повторил он. — Но как будешь отдавать?

— Я уверен, что турнир сам по себе даст выхлоп. А продажа кассет плюс прокрутка в салонах добавят. А как дальше пойдет, зависит от нас.

Он сбил пепел с сигары. Я не сомневался, что все это время он интенсивно думал о будущем, уже прокручивая в мыслях проект будущей Федерации. И похоже, просматривал перспективы.

— Ты уверен, а я нет, — сказал он без эмоций. — Ладно, обрисуй в общих чертах: как ты видишь этот турнир?

Я стал объяснять подробнее: вот мы кидаем клич по разным секциям единоборств. Могу хоть я начать через мои связи в том же Ростове… да вон у Ракитина контакты по всему СНГ имеются. Откликнется народ, съедется сюда. Да, надо арендовать какое-то помещение. Сильно афишировать, конечно, не надо, но серьезные люди и так съедутся из разных регионов. Билеты будут не дешевые. Тотализатор, ставки. Ну, и наконец, видеозапись…

— Я думаю, вы смотрели «Кровавый спорт» с Ван Даммом, с Боло Йеном?..

— Да, конечно, — стремительно поддакнул Руслан, больше для того, чтобы хоть как-то встрясть в разговор.

— Ну вот. Я думаю организовать нечто подобное. Правил практически нет, кроме одного: не выбивать, не выдавливать глаза. Пусть все состязаются как хотят: боксеры, дзюдоисты, каратисты…

— Постой, — прервал хозяин. — Как так? Одни в перчатках, другие в кимоно?..

Я упрямо замотал головой:

— Пусть как хотят. Из этого родится новый стиль. Понимаете? Универсальный. Мы пока не знаем, как это будет…

Тут я вспомнил его превращение в профессора и встроил в том же духе:

— Как говорится, метод проб и ошибок. Другого нет.

Но Вадим Антонович уже не был профессором. Он вновь стал дельцом по Карлу Марксу, готовым на все ради прибыли и недопущения убытков:

— Ладно, гость из Ростова.