Я продемонстрировал несколько приемов, которые будут введены в единоборства только спустя несколько лет. Парни стояли, широко раскрыв глаза: перед ними открывались принципиально новые возможности боя. Только один из них был не то чтобы совсем безучастным, но относился к происходящему скептически.

Это был тот самый ученик, которого Ройс в разговоре со мной развал самым талантливым из всех. Его звали Антонио Родриго Ногейру. Я помнил, что в будущем боец с таким именем будет носить прозвище Минотавр. Пока же он был совсем юным, лишь недавно начал заниматься бразильским джиу-джитсу, хотя уже имел довольно неплохую стойку.

— А я вообще тренироваться не хочу, — заявил мне этот оболтус, когда я спросил его, почему он не пытается повторить движения вместе со всеми.

— Но почему? — удивился я. — Ты ведь чертовски талантливый боец! У тебя может быть такое будущее, что когда-нибудь и сам Грейси обзавидуется!

— Да что мне этот Грейси! — психанул будущий Минотавр. — Он относится к нам, как к детям в детском саду. Выполните то, повторите это… А я, между прочим, давно уже на пояс по джиу-джитсу наработал! Я уже превысил все необходимые нормативы! Только Грейси мне его давать не хочет. Видать, конкуренции боится — звезда-то на его поле должна быть только одна! И что мне теперь, до старости здесь эту зарядку для старперов делать? Если так и дальше пойдет, я уйду в другой зал и пусть он потом свои локти кусает!

Эх, молодость! В Антонио я отчасти узнал себя. Когда-то я тоже вот так психовал, что уже выучил все, что мне говорили запомнить, выполнил все нормативы, а чемпионский титул мне так и не дают. Нормальные подростковые амбиции, которые обтесываются только самой жизнью.

— Так что же ты думал — пояса просто так раздаются всем, кто выполнил нормативы? — спросил я. — Ты учти, что боец — это не просто чувак, умеющий размахивать руками и ногами в разных положениях. Это — целый механизм, машина, если хочешь. И в этом механизме все детали должны быть притерты друг к другу и работать идеально: и техника, и философия, и стратегия, чтобы знать, когда что применять.

— Ну и что у меня не так? — змыкнул Антонио. — Я уже столько боёв провел! Да чего далеко ходить — среди присутствующих нет никого, кого бы я хоть раз не заставил постучать!

— Тем более, — ответил я. — Честное слово, ну не думаю я, что Ройс Грейси каждый день сидит и думает: «Как бы мне ещё Антонио попридержать?». Он вас собрал здесь не для того, чтобы как можно больше медалек каждому понавешать, а чтобы каждый из вас стал отдельным именем в единоборствах! А на это нужно время. И усилия — больше, чем вам сейчас кажется.

— И каков же, исходя из этого, твой прогноз относительно меня? — ехидно спросил Антонио. — Годам… ну хотя бы к девяноста мне дадут первый в жизни пояс?

— Да не дергайся ты так, — улыбнулся я. — Точно тебе говорю — у тебя все впереди, в том числе и пояс. И даже не один. А пока тебе и в этом зале есть чему поучиться.

— Это чему, например? — с вызовом заявил Антонио. — Я, между прочим, и бокс, и бразильский джиу-джитсу знаю круче, чем любой засранец в этом зале!

Я увидел, что ребята, слушая монолог своего приятеля, явно сдерживают улыбки. Видимо, такие выступления здесь были не в новинку. Что ж, если этот парень думает, что он уже знает все, мне придется его немного разочаровать.

— Например, этому! — крикнул я и внезапно пробил хай-кик, затормозив ногу в сантиметре от подбородка ученика.

Ребята рефлекторно отпрянули, хотя удар был адресован и не им. Этот мой выпад стал для всех полной неожиданностью.