— Я наведу справки через Министерство внутренних дел… Могу при необходимости поставить под ружье сто-сто пятьдесят вооруженных бойцов.

— Чеченцев?

— Не все ли равно…

Одни из самых богатых людей страны, а возможно, и мира, словно погорельцы или сбрасывающиеся «на беду» работяги, пустили по кругу «шапку». Только бросали они туда не мятые купюры, а «человечков» из прокуратуры, МВД и Безопасности… бросали сотни вооруженных до зубов чеченских и таджикских боевиков, бросали миллионы долларов…

Но только все это было напрасно. Потому что поздно. Слишком поздно…

На севере Западной Сибири, где-то на южных границах Ямало-Ненецкого автономного округа, на предельно низкой высоте, рубя несущими винтами налипающий на иллюминаторы туман, летел вертолет. Летел в обход населенных пунктов. В полетных документах рейс заявлялся как грузовой: из пункта А, где располагались склады Министерства обороны, в пункт Б — дальний военный гарнизон — производился заброс продуктов, горючки и стройматериалов.

Но почему-то в салоне не было видно ни бочек, ни ящиков, ни досок. В салоне на расположенных вдоль бортов скамьях сидели люди, одетые в камуфляж. Семь человек.

— Через десять минут выходим в исходную точку. Будьте готовы, — высунувшись из кабины, предупредил пилот.

— Добро! — крикнул, показав большой палец, первый боец.

Это был командир.

Моторы ровно гудели, люди дремали, уронив на грудь головы, или смотрели прямо перед собой в пол…

— Десятиминутная готовность. Всем проверить снаряжение, — скомандовал командир.

Люди в камуфляже зашевелились, стали поправлять, застегивать, подгонять амуницию.

Вертолет завалился на правый борт. Выровнялся. Резко пошел вниз,

— На месте!

Посадка не предусматривалась: внизу было одно сплошное болото — сядешь, в пять минут увязнешь колесами в трясине и уже не взлетишь. И тогда все — списывай машину вчистую.

Вертолет завис в десятке метров над землей.

Командир открыл люк, высунулся наружу, осмотрелся по сторонам, сверяя местность с картой.

Небольшое озеро; чуть восточнее него вытянутый в форме капли, обращенной к югу, лесной массив, на юго-западной опушке которого триангуляционный знак.

Есть озеро, лес и знак. Все в порядке.

Сбросил вниз мгновенно распустившийся в воздухе трос.

— Первый пошел…

Бойцы вставали. По очереди проходили к люку, пристегивались к тросу и прыгали ногами в пустоту, медленно сползая на «самоспуске» вниз. Коснувшись подошвами земли, отстегивались и быстро отскакивали в сторону.

— Второй пошел…

— Третий пошел…

Последним вертолет покинул командир. Трос подняли наверх, и «борт» пошел по назначенному ему маршруту дальше.

— Да, это тебе не Ницца, — вздохнул один из бойцов, сбрасывая с ног капли воды.

Все промолчали, но подумали также — не Ницца…

В воздухе зазвенела, замелькала, собираясь в прозрачные, обтекающие людей облачка, мошка. Сбитый винтами вертолета в траву гнус поднимался из травы, чуя поживу.

Командир взял азимут.

— Ну что, пошли?

По привычке попрыгали на месте, утрясая снаряжение, прислушиваясь, не звякнет ли пряжка или фляга.

— Вперед.

Шли обычным порядком — полчаса бегом, полчаса быстрым шагом. Через два часа — десятиминутный отдых. И снова — бегом… Скорость держали приличную, потому что шли почти налегке, без оружия и боезапаса.