|
— Не клевещи, — спокойно возразила Буренка, — Я почти до двух ночи разбиралась с новым персоналом. — И как? — Плохо. В северном секторе нет условий для размещения такого количества людей. Им нелегко приходится. — Ничего, неженок там нет, потерпят. — Может… часть все же перебросить на другие объекты? Хотя бы женщин из боевых групп. Замаскируем их среди техников и воспитанниц… — Нельзя! — отрезала настоятельница. — Я уже практически не надеюсь, что все эти приготовления удалось сохранить в секрете, но и окончательно отказываться от маскировки не намерена. Любое хорошее дело губят мелочи, это закон. Я не стану совершать глупые поступки, и без меня найдутся желающие этим заняться. — Успокойся, — усмехнулась Буренка, — Ты еще голос на меня повысь, Мюллер в юбке. Настоятельница снисходительно покачала головой: — Тебе ли не знать, что я никогда в жизни не носила юбки. — А слухи ходили, — не сдавалась начальница канцелярии. — А их распускали такие кликуши, как ты, — парировала настоятельница и, мгновенно отреагировав на стук в дверь, рявкнула: — Войдите! Кобра, осторожно просунув голову, подобострастно поинтересовалась: — Можно? — Нужно! — сурово ответила настоятельница. — Где тебя носит, ты должна была прийти еще четыре минуты назад? — Часы остановились, — виновато ответила инструктор, — Только сейчас заметила. — Бывает, — кивнула настоятельница. — Заходи уж, раз все же соизволила прийти. Кобра открыла дверь пошире, внесла стул, поставила его на приличном удалении от хозяйки Монастыря, села, умудрившись на протяжении всего процесса держаться чуть ли не по стойке «смирно». Настоятельница поморщилась, увидев привычное приторно подобострастное выражение лица подчиненной. Как и все, она недолюбливала эту стерву, что, однако, не мешало относиться к ней с определенным уважением. Кобра во многих отношениях была просто незаменимой помощницей, отличалась редкой исполнительностью и не задавала лишних вопросов. Кроме того, она была по собачьи предана настоятельнице, что зачастую было очень удобно. Настоятельница уже собралась, было, поспешно уточнить с соратницами ряд щекотливых вопросов до прихода остальных участниц планерки, из за опоздания Кобры времени для этого осталось совсем немного. Однако в этот момент пронзительно зазвонил крайний левый телефон: Мюллер знала каждый из четырех по голосу, а этот тем более, так как в последние дни он беспокоил ее больше других. То, что на дисплее определителя не высветился номер, ее нисколько не удивило — не первый раз. Подняв трубку, она не успела ничего сказать, так как неизвестный собеседник опередил ее единственным словом, ударившим, будто молотом: — Нельма? Подавив смятение, настоятельница покосилась на пустой дисплей определителя номера и спокойно ответила: — Да. — Вас сейчас начнут убивать. Простите, больше ничем помочь не могу. Постарайтесь выжить. Настоятельница несколько мгновений сидела не шелохнувшись, вслушиваясь в короткие гудки. В голове шла титаническая работа, она перерабатывала десятки вариантов, но все решения исходили из двух предположений. Первое: неизвестный собеседник соврал из каких то своих соображений. Второе: он сказал правду, и сейчас должно произойти нечто ужасное. Так что это? Провокация, или предупреждение неизвестного друга? Что следует предпринять? Не обращая внимания на собеседниц, настоятельница подняла трубку другого телефона, нажал кнопку дозвона. На другой стороне провода отозвались почти мгновенно: — Да? — Мне только что кто то сказал, что всех нас сейчас начнут убивать, — без предисловий заявила настоятельница. — Кто? — не понял собеседник. |
