Попутный ветер и рыбья орда, с трех сторон подталкивающая своего «короля», понесли корабль к Пиннарину.

Следом за ним, волочась на гарпунной цепи, потащилась варанская галера. Неуправляемая, ломающая весла о волны при попытках табанить, совершенно беспомощная.

Две других галеры лихорадочно разворачивались вслед ускользнувшему нарушителю. Они выпустили еще около двадцати стрел и достали‑таки одного матроса. Та галера, что заходила на фальмский парусник с кормы, метнула свой гарпун, да в спешке промахнулась. А догнать стервецов на веслах при такой погоде шансов не было…

Лагха Коалара, работавший в своем кабинете под куполом Свода Равновесия, не почувствовал ни малейших магических возмущений. Могучий Зрак Истины оставался безмятежен. День как день, отличный зимний денек.

Ни скука, ни праздное любопытство не заставили его подойти к лебяжьим шеям дальноглядных труб, выведенных по периметру кабинета. Звуки из порта при закрытом куполе сюда не проникали. Поэтому Лагха прозевал отменное зрелище: столкновение сторожевой галеры с каменным молом на входе в гавань, и – мириады серебристых молний, прыснувшие из‑под неведомого парусника.

Молнии быстро растворились в морских глубинах за молом, а парусник вполне степенно вошел в пиннаринскую гавань и бросил якорь у крайней пристани возле Арсенала.

Спустя полчаса двери подъемника распахнулись, впуская в кабинет запыхавшегося «лосося» в сопровождении двух рах‑саваннов Опоры Единства. Только от них гнорр Свода Равновесия узнал, что в порту, под прицелом шести «молний Аюта», пятидесяти семи тяжелых метательных машин и пятисот лучников находится посольство Фальма, неведомо как упущенное морским дозором.

На посольском корабле исполняют диковатую, но приятную для слуха музыку, а борта его увешаны черными флагами вперемежку с шитыми золотом добрыми пожеланиями.

Взоры Аррумов и Зраки Истины не могут нащупать ровным счетом никакой магической крамолы. Только лишь змееживой бич в руках главы посольства, благородного Шоши велиа Маш‑Магарт, является подсудным оружием. Но законы о подсудном оружии, увы, искони не распространяются на предводителей иноземных посольств.

Однако фальмское посольство появилось в порту против правил, да еще привело в негодность одну из сторожевых галер, экипаж которой рассказывает…

Лагха внимательно слушал «лосося», не перебивая.

Латы офицера морской пехоты поблескивали так, словно тот весь день специально готовился к аудиенции у гнорра. «А ведь он здесь первый раз в жизни. И никогда не мог помыслить, что вообще попадет в Свод. И не попадет уже сюда никогда. Если ему, конечно, повезет», – рассеянно размышлял Лагха. Одновременно с этим его мозг вел лихорадочную аналитическую работу.

Разделять внимание он умел сызмальства, а в последние недели эта способность стала проявляться все чаще.

«Фальм и Харрена – враги с начала имперского периода; эпизодический союз: на время Тридцатидневной войны;

Фальм внутри – союз вольных баронств; бароны… упрямые бараны с ворохом древних привилегий; привилегии… сохраняются веками, бароны воинственны, замки укреплены, Фальм – болота, леса, горы; болота, леса, горы… Вермаут! 12‑й год: глубокое проникновение аррума Сайтага; судьба проникновения: нет достоверных данных;

Вермаут: гора, магическое значение – неопределенное;

Версии: бывший Золотой Цветок, бывший форпост ледовооких, бывшая резиденция диоферидов, бывший храм Гаиллириса; войны: Харренский Союз, смеги; эпизодически – Варан; есть ли внутренние усобицы? нет достоверных данных;

Шоша? нет достоверных данных;

Фальм… Фальм… Эгин! Отчет Эгина, 62‑й год: вероятное место назначения беглых мятежников во главе с Дотанагелой; связь? да спросить теперь не с кого, надо было при себе хоть кого‑то из мятежников придержать, хоть бы Иланафа, да с мразью всякой нянчиться тогда не хотелось, шилолова кровь!»

Лагха, покусывавший обветренную губу, ощутил на языке солоноватый привкус крови.