Офицеры собрались вокруг генерала, чтобы его поздравить. Командующий личной охраной Бэнкса, высокий офицер полка Пенсильванских зуавов , протянул генералу серебряный кубок с бренди.

- За ваш триумф, сэр, - произнес тост зуав. Мимо группы всадников тащилась неровная колонна несчастных пленных.

Пара пленных мятежников бросила угрюмые взгляды на генерала-северянина, а один мерзавец плюнул в его сторону, но сегодня вечером, подумал Бэнкс, его гостем за ужином станет самый ценный пленник. Он будет обращаться с генералом Джексоном вежливо, с галантностью настоящего военного, и весь мир поразится скромности победителя.

Потом Бэнкс представил себя за другим обеденным столом в Вашингтоне, гораздо большего размера, уставленном массивным президентским серебром, и мысленно увидел, как перед ним склоняются иностранные дипломаты со своими прелестными, увешанными драгоценностями женами, внимая каждому слову. Президент Бэнкс! А почему бы нет? Джордж Вашингтон, может, и создал эту страну, но ему понадобился Натаниэль Бэнкс, чтобы ее спасти.

В миле к югу от Бэнкса, в лесополосе, где начавшиеся от снарядов пожары причиняли страдания раненым, люди кричали, дрались и умирали. Контратака янки замедлилась из-за густого подлеска и упрямого сопротивления стрелков-южан, в тени и дыму дула их винтовок озарялись яркими всполохами пламени. Снаряды срезали верхушки деревьев, разбрасывая ветки и наполняя небо грохотом взрывов. Воняло дымом и кровью, один солдат детским голоском призывал мать, а другой проклинал Бога, но Север по-прежнему не ослаблял натиск, ярд за ярдом продвигаясь сквозь этот ад в поисках мира.

- Нет никакого прока от того, чтобы дробить бригаду на мелкие подразделения, - ледяным тоном заметил генерал Вашингтон Фалконер. - Мы должны вступить в сражение все вместе.

- Если сражение еще идет, - ответил Свинерд с каким-то маниакальным весельем. Казалось, что он наслаждается паникой, охватившей всю западную часть войск Джексона.

- Следите за языком, полковник, - огрызнулся Фалконер. Он более чем обычно был раздражен поведением своего заместителя, который уже потерял четверть Легиона вместо одной лишь роты Старбака, а то, что осталось от бригады, нужно было использовать с умом, а не растрачивать, бросая в сражение мелкими группками. Фалконер отъехал подальше от Свинерда и всмотрелся в наполненный дымом лес, через который пролетали вражеские снаряды.

Только Богу было ведомо, что происходило в широкой долине за лесом, но даже здесь, далеко от поля сражения, свидетельства неминуемой беды были очевидны и ужасающи. Из леса нетвердой походкой выходили раненые, некоторым помогали идти товарищи, а другие ползли или болезненно хромали к хирургам, которые кололи, зашивали и щупали. Многие беглецы и вовсе не были ранены, просто напуганные люди, пытающиеся сбежать от наступающих янки.

Фалконер не собирался позволить подставить свою бригаду под этот натиск.

- Хочу поставить Шестьдесят пятый на правый фланг, - сказал Фалконер Свинерду, имея в виду Шестьдесят пятый виргинский полк, второй по размеру в бригаде Фалконера после Легиона. - Арканзасцев в центр, а Двенадцатый флоридский на левый фланг. Все остальные будут в резерве в двухстах шагах сзади.

Это значило, что оставшиеся шесть рот Легиона, который сейчас находился в авангарде бригады, станут ее арьергардом. Такая перестановка сил едва ли была необходима, но перемещение с передовой позиции в задние ряды заняло бы несколько драгоценных мгновений, пока Фалконер пытался определить, какое бедствие происходит за лесом.

- И полковник! - крикнул Фалконер вдогонку, - пошлите Бёрда на разведку. Велите ему вернуться ко мне с докладом через полчаса!

- Полковник Бёрд уже ушел, - ответил Свинерд.