— Да, дела, — проговорил Снегирев. — С поводка сорвался, сбил, накрыл собой. Непостижимо. Но погоди, а как же от него наследство пошло?

— Когда Нура вывозили в Косово, в центре уже был годовалый щенок, его сын, отец Амура. Тот не восемь, а десять лет прослужил.

— Понятно. Но значит, и у Амура те же таланты?

— Пока не проявлялись. Но он умный, да. У нас все собаки такие.

— Мне кажется, Барон неравнодушен к Вьюге. Так и трется у ее вольера.

— Что в этом странного? Мужчина хочет женщину. Это жизнь. Снюхаются, по возвращении повяжут их. Будут щенки.

— Так Барон еще молод.

— Самый раз для этого дела.

Так за разговорами пролетело время.

Самолет начал снижение.

Снегирев посмотрел в иллюминатор и заявил:

— Вода кругом. Это океан или море?

— Океан, — ответил Пахомов и добавил: — Географию надо было в школе изучать.

— Ну ты и загнул, Юра. Когда это было-то? Школа, география? Да и не любил я ее, больше физику, химию, литературу. А в училище, сам знаешь, никакой географии и в помине нет. Стало быть, океан? Тихий?

— Атлантический.

— А вот и берег. Вижу его! — Снегирев вновь смотрел в иллюминатор. — Ни хрена не понять. Вроде лес везде, хотя есть и что-то похожее на степь. А вот и небольшое селение.

В 9.23 Ил-76 опустился на бетонку. Пилоты переключили реверс для торможения. Пробежка оказалась короткой. Самолет вырулил на полосу, ведущую к площадке, расположенной справа от здания аэропорта.

— Похоже, в аэропорт мы не пойдем, — проговорил Снегирев.

— С чего ты взял? — спросил Пахомов.

— Так терминал сбоку.

Ил-76 встал, шум двигателей начал ослабевать, потом прекратился.

Основной экипаж вместе с командиром российской группы саперов вышел в грузовой отсек.

— Поздравляю, — произнес полковник Серданов. — Мы в столице Республики Суринам, городе Парамарибо, в аэропорту Йохан Адольфа Пенгеля.

— Другого названия придумать не могли? — спросил Снегирев. — А то Адольф. Хотя многие нацисты скрывались именно в Южной Америке. Было это после того, как наши деды и прадеды ввалили им по самое не могу. Даже…

Полковник прервал старшего лейтенанта:

— Отставить разговоры, Снегирев! Твое мнение никому не интересно.

— Ну это как сказать!

— Ты плохо понял меня?

— Есть прекратить разговоры!

— К нам идет трап, — доложил борттехник.

Командир основного экипажа взглянул в иллюминатор, повернулся ко второму пилоту:

— Паша, свяжись с дежурным по аэропорту, скажи, что трап нам не нужен. Обойдемся без услуг аэропорта. Открыть рампу!

— Есть, товарищ подполковник.

— Приступить к разгрузке техники и контейнеров!

Экипажи и сотрудники МЧС занялись делом.

Вскоре к самолету подъехал белый внедорожник. Из него вышел мужчина средних лет в летнем костюме.

Он оглядел российскую команду, безошибочно определил ее руководителя, шагнул к нему:

— Доброе утро. Вы господин Серданов?

— Да. Полковник Серданов. Доброе утро.

— Очень приятно, я комиссар ООН Андре Канте.

— Узнал вас, сеньор Канте, по фотографии. Раньше, по-моему, вы не принимали участия в судействе состязаний.

— Вы правы. Но это ничего не меняет. Сейчас я представляю ООН. Как прошел полет?

— Хорошо.