Между собой члены экипажа общались на отвратительном английском, не всегда хорошо понимали друг друга. Ограниченный словарный запас не позволял строить длинные и сложные фразы, задавать лишние вопросы. То есть никто из экипажа не старался залезть в душу другому. Более плотно общались члены своего рода землячеств. И вот это обстоятельство Беглеца устраивало больше всего. По его «легенде», подкрепленной матросскими документами, земляков здесь у него не было. И некому было поймать его на лжи и противоречиях – место своего мнимого рождения Беглец знал недостаточно хорошо.

Беглец устроился на судно относительно легко. Дал несколько долларов мелкому таможенному чину, тот свел его с капитаном. Грек повертел в руках документы соискателя места, шевеля губами, почитал, вернул хозяину и кивнул: «Йес!» – после чего жестом позвал за собой. Надо было понимать так, что Беглец принят на работу.

Насколько Беглец мог понять из объяснений таможенника, контейнеровоз направлялся куда-то в Малую Азию, с заходом в несколько африканских портов. И это его вполне устраивало. В конечной точке своего путешествия Беглец сможет сойти на берег и обратиться в посольство своей страны. Точнее, в резидентуру, обязательно действующую на базе посольства. И уж она-то сумеет обеспечить его эвакуацию на Родину.

Теперь он уже не чувствовал себя беглецом. Обычный судовой механик. Если учесть возраст судна и состояние его силовых установок, работы ему хватало. И сейчас он сосредоточился только на ней, забыв на какое-то время обо всем другом, отбросив остальное за ненадобностью. Все равно здесь, в открытом море, он не сможет ничего придумать, если вдруг понадобится уходить.

Перед тем как взойти на борт, Беглец все же сделал один телефонный звонок. Международный. Нет, он звонил не в ту страну, агентом которой являлся. И даже не на другой континент. Полуминутный разговор, несколько ничего не значащих – для постороннего уха – фраз… Да и абонент не смог бы ничего понять из сказанного. Его задача была намного проще – дословно передать услышанное дальше. Именно для этого его много лет держали в другой стране.

Никаких записей, никаких пометок. Повесив трубку, собеседник Беглеца тут же набрал другой номер. Дождавшись трех гудков, повесил трубку. А минуту спустя снова позвонил. На этот раз трубку сняли после первого же гудка.

Тот, с кем говорил Беглец, размеренно повторил его слова новому собеседнику, после чего повесил трубку.

Этот звонок был первым за последние пять лет. Будет ли следующий и когда он будет, человек, скрывающийся под личиной мелкого лавочника, не знал. Так же как не знал ни по именам, ни в лицо обоих своих собеседников.

5

– Вот, – начальник базы, пожилой афроамериканец, ткнул пальцем в сторону стоящего рядом с ним Артема. – Это – ваш новый капитан. Его зовут Монк.

– Что там лопочет эта обезьяна? – лениво поинтересовался стоящий впереди группы сопровождения здоровяк, говоривший по-русски с заметным украинским акцентом. – И что это за хрен, в которого он тычет?

– Он гуторит, что этот член – наш новый босс, – «перевел» один из стоящих рядом со здоровяком. – Вроде как он – Монах.

Дело происходило на хорошо утоптанной площадке в центре лагеря, своего рода плацу. И, наверное, это можно было бы назвать построением личного состава группы сопровождения. Той самой, возглавить которую и прилетел сюда Артем.

…Он не стал тянуть время – ни к чему. И уже на следующий день отправился в Краснодар, где, собственно, и находилось представительство JWS.

В офисе его уже ждали.