Что касается Лорда Форсайта и инквизитора Рука, оба были заключены в темницу Корсилиума, чтобы прожить остаток своей жизни в неволе. Флетчер считал это подходящим концом для пары, хотя и намного лучшим, чем они заслуживали.

Улыбка Отелло превратилась в усмешку, и он обнял Флетчера за плечи, когда они шли к старой тренировочной площадке Лис.

Но теперь что-то изменилось, выступая из ландшафта за её пределами. Разрушенный особняк Ралейг был преобразован, перестроен горожанами, пока Флетчер оправлялся от ран. Даже газоны были очищены от мусора.

— Черт возьми, приятно видеть, как живут другие, а, Отелло? — пошутила Кресс.

— Я ещё не был там, — сказал Флетчер.

— Но почему? — спросила Сильва.

— Это не кажется правильным, — ответил он, пожимая плечами. — Во всяком случае, не сейчас.

— Он чокнутый, — сказала Кресс. — Давай я займу его, если ты не хочешь.

— Как его лучший друг, я имею больше прав на это, — пошутил Отелло.

— Без балды, — сказала Кресс. — Пойду выберу свою комнату.

Флетчер ухмыльнулся, когда Отелло и Кресс умчались к старому особняку.

— Тебе лучше поторопиться, прежде чем все хорошие займут, — пошутил Флетчер, обращаясь к Сильве.

Она слабо улыбнулась, её взгляд был обращён на горизонт.

— Знаешь, мне нужно идти, — сказала она, вынимая свиток из кармана платья. — Отец нуждается во мне на южной границе. Эльфы держат её, а Гоминиум восстанавливает армию.

— Так скоро? — спросил Флетчер с замершим сердцем. — Вся армия орков бежала, когда увидела падение дракона Хана. Они больше не верят в пророчество.

— Они снова начали рейд, — ответила Сильва, с сожалением покачав головой. — Есть армия без лидера по ту сторону границы. Они другого ничего не знают — они были воспитаны для битвы. Эта война не закончилась.

Она заметила выражение печали Флетчера и сделала паузу. Она наклонилась и поцеловала его в губы.

Флетчер был настолько удивлен, что даже не успел отреагировать. До того, как материализовался Лисандр и она ловко запрыгнула на грифона.

— Я приеду навестить тебя, — нежно сказала она.

Затем она ушла, исчезла в небе.

Флетчер с сожалением наблюдал за ней, не позволяя себе надеяться, но все равно усмехался. Её нельзя было прочитать, но время покажет. Пока он просто был счастлив, что жив. Что свободен от груза за будущее Гоминиума.

Заржала лошадь. Флетчер повернулся и увидел, как по газону катится карета, оставляя глубокие следы в аккуратно постриженной траве.

— Кто это оставляет следы, — застонал Флетчер.

Он пошёл к ней.

— Вы опоздали, — Флетчер поманил кучера на тренировочную площадку. — Если поторопитесь, то сможете перехватить их на пути в Корсилиум.

Он указал на улицу, когда дверь кареты открылась. Вышел Бердон с застенчивой улыбкой на лице.

— Извини, сынок, — сказал Бердон, дружелюбно обняв сына. — Забыл, что они восстановили это место.

— Меня не волнует лужайка. Меня беспокоит, что ты всё пропустил, — сказал Флетчер. — Я знаю, какое-то ни было у тебя дело, оно могло и подождать. Там даже не осталось пирога — Кресс всё съела.

— Ну, вот что, — сказал Бердон, улыбаясь. — Это не могло ждать, на самом деле. Есть кто-то, кто хочет встретиться с тобой.

Но Флетчер не слушал. Потому что из кареты вышла женщина. Элис. Его мать.

Он смотрел не понимая.