И, наконец, есть Мери, подруга Маэми. Волосы у неё жёлтые, как сухой стебель селюра, глаза голубые, как бледное весеннее небо. Чужаки говорят, что она красивая, но кожа у неё розовая, как рыбье брюхо. Она дочь Джона, их начальника, того, кто всегда сердит. Он ей запрещает нас посещать, встречаться с Маэми. Но он не знает хитрости женщин!

Приближается ночь. Завтра с рассветом прибудут паломники идущие из Небо, из Тара Великого, из Селинге и из далёкого Аримадо. Как только По Атиа пройдёт, они придут вместе с нами поклониться следам и помолиться, чтобы бог подарил нам удачу. Я горжусь тем, что родился в деревне Сами, которую посещает бог.

ДЖЕК

Я нервничаю, или, скорее, если быть откровенным, я боюсь. Не знаю почему. Может быть это бой барабанов там, в туземной деревне, весь день, приглушённый и постоянный, от которого дрожат внутренности. Я сегодня не видел ни С'гами, ни кого-нибудь другого. Несколько гюисов, которых мы используем в рудниках, чтобы катать вагонетки, тоже не пришли, и Нэд Кинканнон, мастер-ирландец, вынужден был, используя ругань и угрозы, мобилизовать механиков на их место для выполнения этой работы. Было жарко, и с середины утра духота была даже угнетающей. Тогда и зародилось моё беспокойство, и не прекратило расти. Я рассказал о нём патрону, Джону Карпентеру. Он пожал плечами. «Вы хорошо знаете, что гюисы мирный народ, и, в любом случае, у нас здесь есть чем себя защитить!» И его рука широким жестом указала на металлические стены наших домов и фульгураторы на башнях по соседству с прожекторами.

Он прав, и всё-таки мне одиноко, я чувствую, как я далеко от родной планеты. Мы находимся здесь, на самом краю Галактики, настолько на краю, что в это время года на небе видны только три внешние планеты, которые сейчас почти сливаются, луна, а также две или три жалкие звёздочки. Но Карпентера это не волнует. Для него всё не важно, кроме количества редких руд, которые мы отправляем на Землю, и его дочери Мери.

Мери! Все пятнадцать мужчин, которые находятся здесь, влюблены в неё, в том числе и я. Она настолько же нежна, насколько её отец груб, прекрасна как богиня, и имеет больше дипломов по различным наукам, чем любой из нас, за исключением Пьера. Я её люблю. Я думаю, что она это знает, и иногда взгляд её останавливается на мне, весёлый, но немного задумчивый, и я начинаю надеяться.

Но сейчас я боюсь, боюсь за неё. Наступила ночь, чужая ночь. Какое неизвестное животное ревёт в горах, за туземной древней, в которой надрываются барабаны? Рёв странный, ненормальный, неземной. Что там происходит? Я связался по радио с Пьером, который знает гюисов лучше, чем кто-либо, лучше меня. Кажется, готовится большой религиозный праздник, но он ничего не смог узнать точно, и следуя своему принципу ожидать пока доверие не придёт само, он не настаивал. Только С'гами, проходя мимо него, проговорил вполголоса: «Не выходите, когда поднимется ледяной ветер с юга, вы можете встретить бога, который приходит с ветром.»

Также как и я Пьер не знает, что это значит. Мы впервые слышим об этом боге. Правда, пантеон гюисов довольно многочислен! Одиннадцать главных божеств и сотня второстепенных. Их мифология ещё сложнее, чем мифология древних греков или римлян, с полубогами, героями и чудовищами, которыми веками занимаются ксенологи! Поэтому, в конце концов, ничего удивительного, что мы никогда не слышали о боге, который приходит с ветром, с южным ветром…

Постой! Минутку! Тут что-то странное! Уже был ветер с юга, но он не был холодным! Скорее обжигающим, что-то вроде иссушающего сирокко.