На этом отрывок из письма заканчивался – никакого упоминания о дальнейшей судьбе деревянного феникса не было. Я аккуратно переписал все это слово в слово. Затем пошел в библиотеку и спросил у Тины, имеется ли у них в доме какая-нибудь статуя феникса. Мне казалось, что изображение этой статуи было бы как нельзя более кстати на обложке предполагаемого издания «Мемуаров» Донелли. Она ответила, что ей ничего об этом не известно, но пообещала спросить у сестры, после чего поспешно вышла из комнаты. Я устроился на подлокотнике кресла и стал листать «Наблюдения во Франции и Швейцарии». Книга случайно выскользнула из рук и упала на пол. Когда я поднимал книгу, меня удивило, что задняя сторона обложки значительно толще передней. Более того, задний форзац слегка отставал от обложки и, в отличие от переднего, не был приклеен к последней странице книги. Я слегка отогнул край обложки и увидел кармашек между картонной обложкой и форзацем, внутри которого находился сложенный листок бумаги. Бумага была превосходного качества – очень белая и тонкая. Я вытащил листок и раскрыл его. На нем был изображен рисунок феникса, восстающего из своего огненного гнезда, а под рисунком – надпись. Это была строчка из Вергилия: «Счастлив человек, познавший сущность вещей». Меня поразило изображение птицы: крылья и хвостовое оперение, так же как и пламя, поднимающееся из гнезда, были окрашены в золотистый цвет, остальная часть рисунка была стилизована в манере Блейка. В нижнем правом углу, явно почерком Эсмонда Донелли, написана фраза: «Получено 1 сентября 1771 года». Если бы не точная дата, я бы с трудом поверил, что этому рисунку так много лет: такой белой, хорошо сохранившейся бумаги я никогда еще не встречал в архивах того времени.

Я услышал шаги Тины и засунул бумагу обратно в книгу. Тина сказала, что никакого феникса в доме нет, если только он не запрятан где-нибудь на чердаке. Я поблагодарил ее и извинился за причиненные хлопоты. Затем я поставил «Наблюдения» на прежнее место на верхней полке. Вошла мисс Эйлин и спросила, как я себя чувствую, и явно разочаровалась, когда я сказал о скором своем отъезде. Я уверил ее, что получил очень много ценной информации и, в качестве доказательства, раскрыл весь исписанный блокнот. Сестры проводили меня до двери и просили заходить к ним в любое время.

Глубоко задумавшись, я возвращался в Лимерик. Можно сказать, что полдня я потерял понапрасну, хотя, впрочем, это было не совсем так. Я ближе познакомился с личностью Эсмонда Донелли, узнал, что он был обязательным сыном и автором путевых очерков, а также «эротическим путешественником», как выразился некогда Ричард Бритон. И никакой ученый, раскапывающий архивы в замке Донелли, не заподозрит даже существования в них «эротического путешественника».

И еще была небольшая загадка феникса. Я рассказал о ней Диане, когда мы возвращались в Гэлвей. Из писем я узнал, что «Наблюдения во Франции и Швейцарии» были опубликованы в июле 1771 года. Эпизод в Гейдельберге – когда он купил феникса – произошел в августе предыдущего года. По какой-то причине Донелли использовал феникса в качестве символа на обложке своей книги – это была, вероятно, точная копия того деревянного феникса, которого он купил у Криса. Первого сентября Донелли получил прекрасный рисунок феникса с латинским изречением из Вергилия о проникновении в суть вещей. Вероятно, он получил этот рисунок по почте. Диана возразила, что, вполне вероятно, феникса выгравировали по его заказу, и он получил его от мастера, выполнившего работу. Я не согласился. Если это правда, зачем же он тогда написал: «Получено 1 сентября»? Если мне присылают, допустим, книгу, которую я заказал, по почте, то тогда я обычно ставлю свое имя и дату получения.