|
Ты ведь тоже не боишься, верно? - Конечно, нет! - По правде говоря, Конану было страшно. Хотя он не боялся ни человека, ни зверя. Все сверхчеловеческое наполняло его варварскую душу неизъяснимым ужасом. Но он никак не хотел признаться в этом. - Что ты задумал? - Я думаю, что в одиночку никто из нас не справится с целой бандой, но вдвоем мы можем последовать за ними и отобрать идола. Что скажешь? - Да, я согласен. Но я убью тебя как собаку, если ты попытаешься строить со мной какие-нибудь фокусы. Сасан засмеялся: - Конечно, убьешь, поэтому можешь мне доверять. Пошли. Там наши кони. Иранистанец шел впереди, они шагали по извилистым улицам, над которыми нависали балконы с извилистыми решетками, и дальше, по зловонным трущобам. Наконец, они остановились у ворот, освещенных фонарем На стук Сасана в окошко ворот выглянула бородатая физиономия. Сасан обменялся с привратником несколькими словами и ворота открылись. Сасан быстро вошел, Конан, то и дело оглядываясь, последовал за ним. Но его подозрения были напрасны: там действительно стояли кони и по приказу держателя постоялого двора, сонные слуги стали седлать их и накладывать провизию в седельные сумки. Вскоре Конан и Сасан выехали из западных ворот города, кратко ответив на вопросы сонного стражника, стоявшего у ворот. Сасан был довольно полным, но мускулистым, с широким хитрым лицом и быстрыми черными глазами. На плече он держал пику, и видно было, что это оружие ему не в новинку. Конан не сомневался, что в случае надобности его спутник будет сражаться, применив всю свою хитрость и смелость. Он не сомневался и в том, что может доверять Сасану до тех пор пока их союз на руку иранистанцу: он, не задумываясь убьет Конана при первой возможности, как только надобность в нем отпадет. Рассвет застал их в пути, когда они проезжали по неровной поверхности бесплодных Кезанских гор, отделяющих восточные оконечности болот Котха и Заморы от туранских степей. Хотя и Котх, и Замора претендовали на обладание этой областью, никто не мог покорить их жителей и подчинить их себе. Город Аренжун возвышающийся на высоком крутом холме, дважды успешно выдерживал осаду туранских войск. Дорога разделилась, став трудноразличимой, и наконец, Сасан признался, что не знает, где они находятся. - Я вижу их следы, - проворчал Конан. - Если ты не можешь различить их, то я могу. Прошло несколько часов, и следы недавно проскакавших коней стал еще четче. Конан сказал: - Мы приближаемся к ним, и врагов все еще немного больше. Не будем показываться до тех пор, пока они не найдут идола. Тогда мы сможем устроить засаду и отобрать его. Глаза Сасана блеснули. - Хорошо! Но надо быть осторожными. Это земли Кераспа, а он алчен и хватает все, что видит. В полдень они все еще ехали по древней, забытой дороге. Подъезжая к узкому ущелью, Сасан сказал: - Если этот горец вернулся к Кераспу, все племя будет готово к приходу чужеземцев... Они натянули поводья: поджарый кезанкинец с лицом коршуна выехал из ущелья, подняв руку. - Стойте! - крикнул он. - Кто позволил вам ступить на землю Кераспа? - Осторожно, - пробормотал Конан, - они наверняка окружили нас. - Керасп требует уплаты пошлины с проезжающих, - сквозь зубы ответил Сасан. - Может быть, это все, что надо этому парню. - Пошарив у себя в поясе, он сказал горцу: - Мы просто бедные путешественники и с радостью заплатим пошлину вашему доблестному предводителю. Мы путешествуем вдвоем. - А кто же это с вами? - спросил горец, выхватил из-за пояса кинжал и метнул его в иранистанца. Движение было молниеносным, но Конан все же опередил его. Не успел кинжал коснуться горла Сасана, блеснула секира Конана, сталь зазвенела о сталь. |
