– Ну что же, твои ответы, вероятно, затерялись на почте, – сказал он. – Почтовая служба в наши дни работает из рук вон плохо, не находишь?

Гретхен отошла от его автомобиля. Бойлан вышел из машины, подошел к ней, взял за руку.

– Поехали ко мне. Поехали, прямо сейчас, – хрипло сказал он.

Его прикосновение внезапно успокоило ее растревоженные нервы. Гретхен ненавидела его, но ей так захотелось сейчас оказаться в его кровати.

– Отпусти мою руку, – нервно сказала она, выдергивая свою руку из его крепкой руки. Она быстрым шагом пошла к автобусной остановке, но он не отставал.

– Хорошо, – сказал Бойлан. – Тогда я здесь скажу то, ради чего я сюда приехал. Я хочу на тебе жениться.

Гретхен засмеялась. Она не знала, почему ее разобрал смех. Какой-то сюрприз.

– Я сказал, что хочу на тебе жениться, – отчаянно повторил он.

– Вот что я скажу тебе: поезжай-ка ты на Ямайку, как и собирался, и я напишу тебе туда. Оставь свой адрес у моего секретаря. Извини, мне надо ехать – мой автобус!

Автобус подкатил к тротуару, и, как только двери перед ней раздвинулись, она ловко вскочила на подножку. Отдав билет водителю, прошла в салон и села. Она сидела одна, рядом никого не было, и чувствовала, как дрожит всем телом. Если бы не подошел сейчас автобус, она сказала бы ему «да» и вышла бы за него замуж.

Когда автобус подъезжал к Порт-Филипу, она услыхала вой и трезвон пожарных машин. Она посмотрела на знакомый холм. Там полыхал большой пожар. По-видимому, горел особняк Тедда Бойлана. Как сейчас хотелось, чтобы он сгорел дотла.

Клод сидел на заднем сиденье и здоровой рукой держался за Тома. Они ехали по узкой дорожке с другой стороны поместья Бойлана. Том не был опытным мотоциклистом и ехал медленно, а Клод за его спиной громко стонал, когда их заносило или они попадали на ухаб. Том не знал, в каком состоянии рука его приятеля, но, как бы там ни было, нужно что-то предпринимать. Если отвезти Клода в больницу, там начнут расспрашивать, что случилось, почему у него так сильно обожжена рука, и не нужно быть великим Шерлоком Холмсом, чтобы увязать его ожог с пожаром на холме, в поместье Бойлана. А Клод никогда не возьмет на себя вину целиком, в этом он был уверен. Его никак не причислишь к героям. Он никогда не умрет под пыткой, чтобы и тайна умерла вместе с ним, это точно.

– Послушай, – сказал Том, снижая до минимума скорость, так что теперь казалось, они не ехали а едва тащились по дороге. – У вас есть семейный врач?

– Да, – ответил Клод. – Мой дядя.

Ну и семейка! Священники, доктора, может, даже среди них найдется адвокат, который весьма будет кстати, потом, когда их обоих арестуют.

– Где он живет?

Клод несвязно пробормотал адрес дяди-врача. Он был так перепуган, что не мог даже вразумительно говорить. Том крутанул ручку газа, и вскоре они уже были возле небольшого домика на окраине города с вывеской на лужайке: «Доктор Роберт Тинкер, кандидат медицинских наук».

Том остановился, помог Клоду слезть с сиденья.

– Значит, так, слушай, – сказал он. – Пойдешь к нему один и, что бы ты ни наплел своему дядюшке, помни: мое имя не вспоминай! И скажи отцу, чтобы он отправил тебя куда-нибудь подальше из города. Сегодня же ночью. Завтра в городе начнется суматоха, и если кто-нибудь вдруг увидит тебя с обожженной рукой, то ему хватит и десяти секунд, чтобы сообразить, в чем тут дело, и тебе точно не поздоровится.

Клод лишь простонал в ответ и еще крепче уцепился за плечо Тома. Тот его оттолкнул.

– Стой на своих двоих, парень, – недовольно сказал он.