За подобное поведение любую девушку в ее кругах могли бы назвать потаскухой. Применимо ли это и в данном случае? Нет, потому что Эшли не могла себе представить такие отношения с кем-либо еще, кроме Родриго. Почему же ей нельзя совершить несколько безрассудных поступков, воспоминания о которых будут самыми светлыми в течение всей последующей жизни? Спустя долгие годы, когда он даже не будет помнить ее имени, единственной отрадой Эшли останутся ее воспоминания о нескольких счастливых мгновениях, пережитых с ним. Она будет всегда засыпать, и просыпаться одна. Она твердо это для себя решила, потому что лучше уж быть одной, чем соглашаться на нечто второсортное. А по сравнению с Родриго, который был, по ее мнению, чертовски красив, невозможно сексуален, неимоверно силен и потрясающе образован, любой другой казался ей недостойным даже того, чтобы на него взглянуть. Вот почему Эшли знала, что ее первая любовь станет единственной любовью в ее жизни.

За дверью раздались шаги, и она, в этот момент рывшаяся у себя в косметичке, повернула голову к двери.

4

– Это ты… – произнесла Эшли, держа в одной руке с трудом найденную помаду.

– Ну, ты и соня! – сказал Родриго.

Она не могла отвести взгляд от его красивого загорелого лица. Ее сердце билось все сильнее и сильнее.

– Не думаю, что тебе стоит пользоваться всем этим, – вдруг заявил он, презрительно кивнув на косметичку, до отказа набитую всевозможными средствами искусственного украшения лица. – Выкинь немедленно.

Эшли вызывающе фыркнула, отвернулась к зеркалу, и стала демонстративно накрашивать губы.

– Мне нравится макияж, – проинформировала она мужа.

– Но ты не можешь не знать, что мне он не нравится, – сказал Родриго голосом, в котором чувствовалось удивление.

– Что ж, – все так же спокойно произнесла Эшли, доставая тушь для ресниц, – тебе повезло, что у тебя есть выбор и ты можешь не краситься.

– Это не смешно. Просто я не люблю все ненастоящее.

– Ты потрясающий мужчина, – проговорила она, тем временем нанося тушь, – такой избалованный…

– Избалованный? – повторил Родриго. Он не ожидал от своей тихой жены таких слов.

– Где бы ты ни был, всюду тебя окружают люди, почитающие за честь услужить тебе: будь то слуги или подчиненные, что, кстати, во многом очень для тебя схоже. И на твоем месте я давно бы устала от необходимости то и дело отдавать приказы и распоряжения. А ты, наоборот, так к этому привык, что начинаешь командовать даже дома. Знаешь, дорогой, между твоим секретарем и твоей женой все-таки есть некоторая разница.

– Я вовсе не командую, а просто выражаю свое пожелание!

– Для тебя это уже одно и то же. Но я не собираюсь выбрасывать на помойку всю свою косметику только потому, что вашему величеству это, видите ли, не по душе. Вот мне, например, кажется, что ты одет в слишком консервативный костюмчик. Так что, ты теперь пойдешь и выкинешь его?

– Генеральному директору одного из самых известных издательских домов Америки не пристало ходить в неконсервативных, супермодных костюмчиках.

– Насколько я могу судить, сейчас ты не в издательском, а в своем доме, – услышала Эшли собственный полный сарказма голос. Она с удовлетворением посмотрела на себя в зеркало и закрыла косметичку.

В это время Родриго незаметно подошел к ней, и она ощутила его мертвую хватку.