— Если в этой корзине бомба, — весомо сказал я, — то нашего юного друга разнесет в клочья вместе с нами. — Вы давно знаете мисс Слейд? — спросил я юношу.

— Не встречался с ней ни разу в жизни, сэр, — объявил тот и густо покраснел, поднимая крышку.

Он оказался отъявленнейшим из всех лгунов, с которыми мне приходилось встречаться.

В корзине было много полосок из зеленой бумаги, и в этом подобии травы виднелись банка икры и бутылка «Вев Поммери» разлива 1915 года.

— Восхитительно! — воскликнул я. — У мисс Слейд превосходный вкус!

Импровизированная трава зашевелилась, и когда юноша бросился вперед, чтобы убрать икру и шампанское, бумажные полоски стали подниматься с неумолимостью каравая хлеба, выпекаемого в печи.

— Берегитесь! — крикнул Питерсон, хватаясь за револьвер.

— Не стреляйте! — завопил юноша, чьи глаза округлились от страха при виде кобуры на поясе Питерсона.

Я стоял, прислонившись к облицовке камина, и О'Рейли представилась возможность проявить свою обычную расторопность. Он бросился вперед и вырвал всю бумагу из корзины.

— Ой! — послышалось из корзины. — У меня онемела нога.

Она осторожно встала, держась за плетеные бока корзины, и всмотрелась в мое лицо через пряди растрепанных волос.

— Вы Пол Ван Зэйл? — недоверчиво спросила она.

— Да, — ответил я. — Это что, театральное представление? — и добавил, тщетно пытаясь сдержать улыбку: — Мисс Дайана Слейд, как я полагаю, — и протянул ей руку, помогая выбраться из корзины.

Глава вторая

Она не была ни маленькой, ни хрупкой. Это само по себе делало примечательным тот факт, что она уместилась в корзине. У нее были коротко подстриженные темные волосы, крупный нос, требовавший пудры, и широкий рот с губами ярко-розового цвета. Я достаточно старомоден, чтобы мне могли понравиться накрашенные губы. Ее безвкусная юбка чугунно-серого цвета была чуть ниже середины икр, в полном соответствии с требованиями послевоенной моды, и болталась дюйма на два выше лодыжек. Сильно поношенная гладкая белая блузка выбилась из-за пояса юбки. Как у многих английских девушек, у Дайаны была прекрасная кожа. Еще одной возмещавшей некоторые недостатки особенностью были ее банально темно-карие глаза, с такими густыми ресницами и так широко смотревшие на мир, что они вполне компенсировали несоразмерность излишне крупных носа и рта.

Она улыбнулась мне, и каким-то чудесным образом перестала выглядеть простушкой. За сиянием ее глаз я сразу же почувствовал авантюрно-рисковый ум, но потом она ушла в себя, спрятав нервозность под модной в то время личиной пресыщенности.

— Я должна посмотреть, насколько повреждена корзина, — манерно протянула она утомленным голосом. — Как вы осмелились заставить меня спрятаться в корзине! Господин Фортнам и господин Мэйсон перевернулись бы в своих гробах, узнав о таком безобразии!

— Вам повезло уже в том, что вы пока не вертитесь в своем собственном, мисс Слейд, а ведь господин Питерсон — вот он, здесь, — готов был продырявить корзину из своего пистолета. Примите поздравления с избавлением от верной смерти! Не могу ли я предложить вам бокал вашего шампанского?

Мы удобно расселись. Питерсон вынес корзину, О'Рейли исчез за бокалами, а мисс Слейд, наскоро пригладив волосы, засунув под пояс блузку и скрестив ноги так, чтобы не были видны дыры на чулках, повернулась к соучастнику своей проделки.

Юноша был явно старше, чем выглядел. Он был представлен как «Джеффри Херст, мой поверенный», и как студент-первокурсник юридической школы, приехавший на практику к отцу в Норвич.