Выглядеть трусом юному богатырю ну никак не хотелось, особенно перед этим… Таким знакомым… Можно сказать, с младенчества знакомым…

– Все! Отпускайся! – скомандовал Глобальный.

Костя открыл глаза, разжал руки и обрел под собой почву.

Деревце попробовало распрямиться, но до конца не смогло – так и перекинулось коромыслом над берегами речки Смородины…

– Это и есть Калинов мост, – сказал Глобальный.

– Да ну, – сказал Костя. – В сказке-то на Калиновом мосту как бы дерутся… Ой, без «как бы»…

– То-то, – сказал грамотный шарик. – Видишь ли, Калинов мост – он у каждого свой…

– Здесь что-то не то… – сказал Жихарев. – А! Врубился! На настоящей калине ягоды только осенью бывают! Вспомнил!

– А тут ваши законы не действуют, – сказал Глобальный. – Тут главное – чтобы покрасивше было… Правда, калинушка теперь навек покляпая останется, но так даже романтичнее…

– Покляпая – значит, гнутая? – сказал Костя.

– Сообразил! – сказал Глобальный. – Ну, тогда вперед!

Они сделали только несколько шагов, когда Костя услышал, что кто-то положил ему на правое плечо тяжелую руку. Так и есть – Кузьма-Демьян. Видно, Бабаня Грозные Очи наказала филину приглядывать за правнуком-стрикулистом.

– Ты чего? – спросил Костя.

Двуглавый филин что-то пробормотал в ответ, но Костя не понял. Зато понял Глобальный:

– Говорит, скучно ему там. Возьмем его с собой, не помешает. Наоборот – увидят тебя с филином на плече, да еще с таким особенным, и подумают, что ты ученик чародея. Лишний раз связываться не станут…

– Птичка не батин рюкзак, – сказал Костя. – Как-нибудь справлюсь…

– А я тебе еще и помогу! – сказал Глобальный. – Подсади-ка меня на другое плечо, для равновесия! Правда, так ловчее?

«Паразит», – подумал Костя, но ничего не сказал.

– Да и собеседник мне нужен, – продолжал наглый шарик. – Не с тобой же мне толковать – с двоечником! Твое дело – слушать да на невыросший ус мотать!

– Я троечник! – обиделся Жихарев. – И нечего мне про усы напоминать…

– Это потому что учеников нынче приказано жалеть! – сказал Глобальный. – Вот учителя и не ставят двоек, иначе сами окажутся виноваты, что плохо учат…

– А филин – не попугай, он словами не выражается! – подковырнул Костя своего путевода в отместку за жестокие правдивые речи.

– Не беспокойся. Филин знающий.

– Чего он там может знать, – скривился Костя.

– Мало ли что! – раздался совершенно незнакомый скрежещущий голос.

Костя вздрогнул и едва не стряхнул филина с плеча.

– Кто это?

– Кузьма, – сказал Глобальный. – Или Демьян. Не имеет значения. В данном случае… Итак, молодой человек, мы с вами находимся в абсолютно ином пространстве и в совершенно условном прошлом времени… Тут животные тоже меняются… Мы уже, мягко говоря, не в Канзасе!

Жихарев огляделся – пространство как пространство: леса да поля. Потом посмотрел на часы с календарем – время как время: половина десятого, тридцать первое июня…

– Разницы пока не вижу, – сказал он. – Богатырей…

– Тем более! – прозвучал вдруг тяжелый бас.