Но вот Корорук почувствовал, что ремни, сдерживающие его ноги, ослабли. Затем его поставили на землю.

– Иди вперед, – произнес голос на языке его собственного народа, и воин ощутил, как в заднюю часть шеи ему уткнулся кончик копья.

И он двинулся вперед, чувствуя, как его сандалии скребут по каменному полу пещеры, пока впереди не оказалось место, где пол резко поднимался вверх. Причем подъем был таким крутым, что Корорук не смог взобраться самостоятельно, поэтому похитители подсадили и подтолкнули его, после чего бритт увидел, что откуда-то сверху свисали некие длинные и крепкие плети.

Странные человечки похватались за них и, оттолкнувшись ногами от скользкого подъема, проворно взобрались наверх. Когда их ноги вновь нашли ровную поверхность, пещера сделала поворот, и, преодолев его, Корорук ахнул, пораженный представшей ему картиной.

Открывшаяся наверху пещера оказалась неимоверно просторной. Могучие стены смыкались в огромную сводчатую крышу, растворяющуюся в темноте. Между ними тянулся ровный пол, который рассекала надвое подземная река. Она возникала под одной из этих стен и исчезала под другой. Берега соединялись арочным каменным мостом, судя по виду, естественного происхождения.

Со всех сторон в стенах большой пещеры, имевших примерно круглую форму, виднелись пещеры поменьше, и в каждой горел огонь. Их правильные ряды ярус за ярусом уходили вверх. Построить такой город человеку, конечно, было не под силу.

И повсюду – внутри и снаружи малых пещер, по полу большой полости – ходили люди, занятые своими повседневными делами. Мужчины беседовали друг с другом, чинили оружие, ловили рыбу в речке, женщины подбрасывали топливо в огонь или шили одежду. Все выглядело так, как могло бы быть в любой другой британской деревне. Но вместе с тем это казалось Короруку совершенно нереальным – это было странное место с маленькими молчаливыми человечками, снующими по своим делам, и беззвучно протекающей поперек его рекой.

Вскоре человечки заметили пленника и обступили его со всех сторон. Никто не кричал, не донимал и не унижал его, как обычно поступали в таких случаях дикари, – они лишь собрались возле Корорука и молча уставились на него злобными волчьими глазами. Воин непроизвольно содрогнулся, но похитители продолжали проталкивать его сквозь толпу, а сами двигались следом. Приблизившись к берегу речки, они остановились и отступили от пленника.

Перед юношей колыхалось и мерцало два больших костра, а между ними находилось что-то еще. Он хорошенько присмотрелся и различил высокое каменное сиденье, напоминающее трон. На нем сидел старик в некоем длинном одеянии и с длинной седой бородой. Одну похожую на клешню руку он положил рядом с собой – пальцы его были тонкими и кривыми, а ногти походили на ястребиные когти, – а вторую спрятал в складках своего наряда. Старик ничего не говорил и не двигался, лишь черные глаза его блестели, будто волчьи.

Но вот он поднялся в игривом мерцании света костров, так что его крючковатый, похожий на клюв нос и длинная борода стали видны особенно четко, а затем он начал отступать, пятясь до тех пор, пока не оказался почти невидимым, за исключением своих блестящих глаз.

– Говори, бритт! – Слова прозвучали резко и отчетливо, без всякого ощущения старости произнесшего их. – Говори, если тебе есть что сказать.

Корорук, застигнутый врасплох, запинаясь, пробормотал:

– Что… что вы за народ? Зачем вы взяли меня в плен? Вы эльфы?

– Мы пикты, – последовал твердый ответ.

«Пикты!». Корорук слыхал байки об этом древнем народе от гэлов.