Мне оставалось провести последнюю линию, когда Рыжая дернулась и застонала. Не давая ей времени опомниться, я повторила знак на собственной левой ладони и сплела наши пальцы, чтобы кровь как следует смешалась. На одном дыхании выпалила слова, древние, как сам мир, но знакомые по сотне старых легенд:

- Одна кровь, один род - отныне, и пока стоит мир.

Сначала показалось, что ничего не вышло, что магия покинула это место вместе с богами, но потом я вдруг поняла, что вместо дразнящих ароматов иных миров по Храму расползается вонь горелой плоти. Кровавые нити шипели и плавились, а по привратным столбам уже плясало пламя.

- Пошли, надо выбираться, - поторопил меня Ингвар, закидывая на плечо раздираемую кашлем Избранную, и потащил меня к выходу, еле различимому в плотной пелене едкого черного дыма.

Кажется дышать я начала только оказавшись снаружи.

- Определенно, это был самый странный Переход в моей жизни, - хмыкнул наш спаситель, ловко разрезая покрывало на полосы здоровенным ножом самого что ни на есть разбойничьего вида, - Пожалуй, я готов простить тебе часть долга, если расскажешь мне всю историю с самого начала. Скажем, пять золотых.

Прозвучало это настолько мирно и буднично, что я рассмеялась. Потом смех как-то незаметно перешел в слезы, и я плакала там, у боковой двери храма-без-богов, просто потому, что все наконец-то закончилось, а я была жива и могла плакать.

Впрочем, не слишком долго, все-таки Внутренний Храм не то место, где можно спокойно рассиживаться в первый день Перехода.

Пока я ревела, Игнвар успел туго перевязать обе руки бывшей Избранной, и теперь старательно бинтовал свежий порез на моей ладони. Потом зачем-то отвел мои волосы с лица и уставился на меня в упор, будто дырку просмотреть решил.

- Думал, хуже будет, - изрек он наконец.

- Это еще почему? - искренне удивилась я, пытаясь решить, обидеться мне или наоборот, обрадоваться, что все не так уж плохо.

- Если красотке мордашку испортить, так она жить не захочет, а ты ничего, достойно держалась, - усмехнулся этот знаток девичьих сердец. - Поневоле задумаешься, было ли что портить.

- Этих красоток, видно, ни разу не вешали, - лениво парировала я, поднимаясь на ноги. - Очень, знаешь ли, помогает понять, что важно в этой жизни, а что не очень.

- Стоп, я чего-то не догоняю, - жалобно простонала рыжая, - Так тебя повесили или он, - она указала на Ингвара, - тебя спас?

- Сначала повесили, потом спас, - неохотно ответил тот, помогая ей подняться, - ну, или сначала спас, а потом повесили. Смотря, что понимать под спасением. Потом разберемся. Лучше бы нам отсюда убираться, пока еще можем. А чтобы веселее шагалось, можешь подумать, как нам теперь тебя называть, раз уж принявшая тебя в свой род не удосужилась дать тебе новое имя.

- Не смогла решить, что глупее звучит, Эрина, Эйрина или Эра, - притворно повинилась я, - так что решай сама, бесценная моя сестрица.

Рыжая фыркнула, но переспрашивать ничего не стала. Так я и знала, что там, в Храме, она прекрасно все слышала, даже когда притворялась кучкой тряпок.

Пока мы перелазили через стену и бежали вниз по склону среди одинаковых деревьев, бывшей Избранной еще удавалось сдерживать свое любопытство, но за рекой она все-таки не выдержала и спросила:

- Ну, допустим, мир мы спасли... дальше-то что?

- Все, что пожелаешь, - я умудрилась на бегу пожать плечами, - Ты теперь плоть от плоти этого мира и моя кровная родственница. Как только запишем тебя в родовую книгу, станешь моей родственницей еще и по закону, а также полноправной подданной Его Императорского Величества. Впрочем, не обольщайся, прав у тебя будет немного, мы хоть и старшая ветвь, но ни денег, ни власти, ни полезных связей не имеем. Чем заняться потом, ты уж сама выбирай. К дядьке нашему лучше не суйся, у него на нас огромный зуб сейчас за ту выходку с домом. Можешь в столице осесть и присмотреть себе ремесло почище, или мужа побогаче, а можешь со мной на Север податься.