|
Я имею в виду Поля де Крюи (Крайфа) — американского врача, который первым предпринял попытку изложить историю развития специальной отрасли науки так, чтобы она читалась с таким же захватывающим интересом и волнением, которые в нас вызывает разве только детективный роман. В 1927 году Поль де Крюи сделал то выдающееся открытие, что история бактериологии, если к ней приглядеться внимательно и соответствующим образом осмыслить важнейшие вехи ее развития, содержит немало романтического. Он открыл далее, что самые сложные, запутанные научные проблемы можно изложить просто н понятно, если описывать их как рабочие процессы, то есть если вести читателя по тому же самому пути, по которому шел сам исследователь с того момента, как он приступил к осуществлению своей идеи, и до конечных результатов исследования. Он открыл также, что обходные пути, тупики и закоулки, которыми шел или в которые попадал тот или иной ученый из-за своих недостатков, переутомления, болезни, из-за мешавших ему случайностей и тормозивших его работу влияний извне, иными словами, история любого научного открытия столь полна динамики и драматизма, что этого с избытком хватает, чтобы держать в напряжении читателя. Так возникла его книга «Охотники за микробами», и одно ее заглавие определило программу для нового направления в литературе, программу фактологического романа. После первой попытки создания такого рода романа, осуществленной Полем де Крюи, вряд ли осталась хоть какая-нибудь отрасль науки, в которой тот или иной автор, а иногда и несколько сразу не попытались бы применить новый литературный метод. И само собой разумеющимся кажется то обстоятельство, что в большинстве своем эти попытки предпринимались писателями, которые в лучшем случае были лишь дилетантами в избранных ими отраслях наук. Основным вопросом критического разбора, который еще предстоит сделать, является, как мне кажется, следующий: в каком взаимоотношении в этих книгах находятся наука и литература; что перевешивает — «факт» или «роман»? Мне представляется, что лучшими книгами этого типа будут те, которые черпают романтические элементы из самой «группировки» фактов и тем самым всегда отдают предпочтение фактам. Именно это я и имел в виду, когда писал свою книгу, и надеюсь, что я принес пользу тем читателям, которые хотят быть уверенными в фактах и желали бы использовать книгу, несмотря на то что она написана в форме романа, в качестве учебного или справочного пособия. Они могут это делать со спокойной совестью. Я упорно стремился к этому еще и потому, что у меня по части общей тематики есть предшественница, хотя ее книга принадлежит к другой категории. Я имею в виду Энн Терри Уайт и ее книгу «Потерянные миры», попавшуюся мне на глаза тогда, когда я почти закончил работу над книгой «Боги, гробницы, ученые». Мне бы хотелось выразить глубокое почтение своей американской коллеге за проделанную ею работу, но тем не менее я считаю, что принцип, согласно которому «роман» следует подчинять «фактам», является более правильным. Именно этим объясняется то, что в отличие от госпожи Уайт я решил при помощи ясных и безупречных в научном отношении справок и ссылок помочь тем читателям, которые пожелали бы и в дальнейшем интересоваться наукой о прошедших веках. Я не боялся прерывать в тех или иных местах свой рассказ, чтобы привести даты и дать соответствующие исторические обзоры. В заключение мне хочется выразить благодарность всем, кто помогал мне в работе. Немецкие профессора — д-р Эуген фон Мерклин, д-р Карл Ратьено и д-р Франц Термер — были столь любезны, что просмотрели рукопись — каждый по тому разделу, который относится к его специальности. Проф. Курт Эрдман, проф. Хартмут Шмекель и шлимановед д-р Эрнст Мейер внесли несколько важных исправлений. Все они дали мне немало ценных советов, оказали мне большую поддержку во всех отношениях, прежде всего в подборе литературы (за что я должен поблагодарить и проф. |
