– Ты всегда думал о своей жизни в последнюю очередь, Джон Картер! – молвил мой друг, – и всегда распоряжался жизнями и действиями других, даже величайшего из джеддаков!

На его жестоком холодном лице скользнула безобразная улыбка, когда он, величайший из джеддаков повернулся, чтобы повиноваться приказанию существа другого мира – человека, чей рост был наполовину меньше.

– Если ты погибнешь, Джон Картер, – сказал он, – знай, что жестокий и бессердечный тарк, которому ты открыл, что такое дружба, выйдет и умрет рядом с тобой!

– Как хочешь, мой друг, – ответил я, – но теперь живее, головой вперед, пока я буду прикрывать тебя.

Он все еще колебался… Никогда за всю свою долгую жизнь беспрестанной борьбы не поворачивался он спиной к неприятелю!

– Спеши, Тарс Таркас, – торопил я его, – или мы оба бесполезно погибнем. Я один не смогу надолго их удержать.

Когда он опустился на землю, чтобы протиснуться в дупло дерева, вся воющая шайка дьяволов набросилась на меня. Мой сверкающий клинок летал, окрашиваясь то зеленым соком растительных людей, то ярко-красной кровью больших обезьян.

Я сражался так, как еще никогда не сражался. Мои противники были так страшны и бесчисленны, что я не понимаю и теперь, как могли человеческие мускулы выдержать их бешеный натиск и страшную тяжесть огромных тел.

Увидев, что мы можем ускользнуть, орда удвоила свои усилия, чтобы одолеть меня. Вокруг громоздились горы мертвых и умирающих врагов, но свежие силы все притекали, и, наконец, чудовищам удалось свалить меня. Второй раз за этот день враги оказались на мне, и снова я почувствовал на своем теле ужасные присасывающиеся губы.

Но едва я упал, как сильные руки схватили меня за ноги и потащили мое тело в дупло. Огромный растительный человек прочно присосался к моей груди, и все усилия Тарс Таркаса оттащить меня от него были напрасны. Наконец, мне удалось просунуть под него острие меча и нанести ему смертельный удар.

Израненный и окровавленный, тяжело дышал я на земле внутри дерева, в то время как Тарс Таркас защищал отверстие от разъяренной толпы, осаждавшей нас.

Около часа продолжали они выть вокруг дерева. После нескольких неудачных попыток достать нас они решили, очевидно, испугать нас шумом и гамом. Раздались визги, крики, страшное рычание белых обезьян и жуткое мурлыканье растительных людей. Наконец, все ушли, оставив десятка два животных, которые, очевидно, должны были помешать нашему бегству. Вероятно, нам предстояла осада, единственным исходом которой могла быть голодная смерть. Если бы нам даже после наступления темноты удалось выскользнуть из дупла – куда могли мы направиться в этой незнакомой и враждебной долине?

Когда атаки наших врагов прекратились, и глаза наши свыклись с полумраком, я решил исследовать внутренность нашего убежища.

Дерево было пустое на протяжении пятидесяти футов, и по гладкому твердому полу я убедился, что оно часто и до нас служило убежищем. Подняв глаза кверху, я с изумлением заметил высоко над собой слабый проблеск света!

Наверху было отверстие! Если бы мы только могли до него добраться! Мы укрылись бы тогда в одной из пещер в скале. Мои глаза теперь совсем привыкли к сумраку и, продолжая свои исследования, я наткнулся на грубо сколоченную лестницу, находившуюся в заднем углу помещения.

Быстро я вскарабкался по ней. Там, где она кончалась, начинался целый ряд перекладин. Они были проложены поперек ствола, который здесь становился уже и имел вид трубы. Перекладины эти находились на расстоянии трех футов друг от друга и образовывали удобную лестницу.

Спустившись на пол, я сообщил о своем открытии Тарс Таркасу. Он посоветовал мне подняться для исследования как можно выше, пока он будет стеречь вход от нападения.