Очень понравилась работа с прицелом и маховиками. Гаубица – это, конечно, не ПТО, но тоже интересно. Просто я представил, как буду класть снаряды по скоплениям вражеских сил, и от этого получал удовольствие. Особенно после занятий по маневрированию. Думаете, на позиции нас трактор волокать будет? Три раза ха! Есть бойцы, они и должны тягать эту дуру под десять тонн весом. Разворачивать, перекатывать, все мы, ручками, ручками. Я вообще не удивлюсь, если мы и на позиции своим ходом пойдем, вместо тракторов и лошадок то есть. Эх, когда еще новую гаубицу-пушку изобретут да в армию пустят.

В расчете были еще двое таких здоровых, как я. Вместе мы даже умудрялись поднимать станины и сдвигали орудие, но ведь просто развернуть мало, его нужно откатить, разместить, как необходимо в данный момент, а это уже другая весовая категория. Для этого требовалась сила всего расчета.

– Красноармеец Некрасов! – Я вытянулся. – Ко мне! – на очередном выезде за город на учебные стрельбы явился капитан Фролов, командир дивизиона. Мужик немолодой, суровый, воевал и в Китае, и в Финскую.

Подбежав, вытянулся во фрунт, ожидая приказа. Командир, блин, да они все так делают, когда меня вблизи видят, осмотрел сверху вниз и дернул щекой.

– Завтра стрельбы. Они будут контрольными. Если хорошо отстреляетесь, едем на фронт, а то и так уже засиделись, враг близко.

– Я понял, товарищ командир, не подведем! – в силу умений я быстро взял авторитет в расчете и считался, как ни странно, старшим. Да, командир орудия есть, но мямля он какой-то, толку, думаю, от него будет мало. Тупо повторяет за старшим командиром приказы, даже не понимая, наверное, что говорит. Не удивительно, впрочем, он ведь тоже недавно призван, всего на десяток дней дольше нас учится. Даже командир дивизиона просил командира нашей батареи подтянуть навыки командира орудия. О, блин, одни командиры кругом, плюнуть некуда, а еще и заместители есть. А вообще поощрялось, если в расчете бойцы с разными умениями, готовы подменить друг друга на любом номере. Конечно, я не рассчитывал командовать огнем орудия, все же я заряжающий, это не совместить. Но вот если встаю за панораму, тут я даже не слушаю, что мне пытается объяснить командир, навожу сам по команде, которую слышу от связиста, и попадаю туда, куда надо. Отмечено уже командиром батареи, и не раз. Сказался даже не глазомер, а умение быстро считать и работать руками на маховиках наводки.

Сегодня, седьмого сентября, после проведения контрольных стрельб, нам зачитали приказ. Он был простым и в то же время сложным. Простота заключалась в том, что и так было понятно: нужно защищать Родину. А вот сложность… Как ее защитить? Мы выдвигаемся ночью на фронт, орудия мы приняли, их сейчас транспортируют на станцию для погрузки в эшелон. Поедем одновременно, ночью, чтобы избежать бомбежки. Едва огласили приказ, и мы, вычистив до блеска, свернули орудия по-походному, я понял наконец, что будет очень трудно. Оказывается, весь наш гаубичный дивизион, о котором так громко рассуждали командиры, это двенадцать МЛ-20 и две сотни мальчишек к ним в придачу, тут все были: и хозвзвод, и разведка, и технари. Много мы навоюем. Я надеюсь, хоть мы и тренировали прямую наводку, что до нее все же не дойдет. Тягачей у нас аж два, хорошо, что они вообще есть, а ремонтного взвода пока так и нет. Обещали, что он обязательно будет, но только не прямо сейчас. Мы вообще должны влиться в артполк по приезде, там нас распределят по дивизионам, в каждом будет батарея из четырех орудий. Ясно, что вся работа на нас будет, но все же могли бы и людей побольше подбросить. Полное отсутствие запчастей вообще убивало. Блин, а если колесо повредишь, не говоря о чем-то более серьезном? На себе восемь тонн тащить? Красота, блин.

Почему-то как только надел форму, страх ушел.