– Нет, нет, – прервала его Иш-Кук; глаза ее засверкали. – Хун не прокрадется мимо меня к ней незамеченным. Этого не было, этого не будет! Клянусь тебе…

– Так его зовут Хун, – задумчиво произнес горбун. – Хорошее имя. Ищи юношу, Иш-Кук, и как только обнаружишь его, сразу приходи ко мне. Я дам тебе трав, а может быть, помогу и еще кое-чем. Но торопись с розысками. Скоро сила трав заснет, а в следующем месяце люди с именем Хун будут привлекать сердца высокорожденных, так говорит рукопись пророчеств. Торопись!

Иш-Кук, убитая зловещим намеком, молча поклонилась жрецу и ушла. Глядя вслед удалявшейся девушке, Ах-Каок улыбался, но скоро улыбка на его лице уступила место озабоченности. Он привстал со ступени, опять уселся, но через минуту решительно вскочил. Едва горбун сделал несколько шагов к дворцу верховного жреца, как перед ним неожиданно выросла какая-то фигура.

Вновь пришедший был человек очень высокого роста, и рядом с приземистым тучным горбуном он выглядел почти великаном. Однако по тому, как, начиная разговор, он склонился перед жрецом, было видно, что его сан значительно ниже его роста.

– Почтенный Ах-Каок, – начал он, – да будут благополучны твои дни! Спокойно ли твое сердце? Исполняются ли твои надежды?

– Спасибо, Абиш, – кратко ответил жрец. – Как процветают жизнь и здоровье твоего покровителя?

– Владыка Ах-Меш-Кук здоров и счастлив. Повелитель Тикаля милостив к моему господину, а что ему нужно, кроме этого? Милость великого подобна щедрым струям животворных ливней, после которых все зеленеет…

– Ты говоришь истинную правду! – поддержал собеседника жрец.

– Я много наслышан о твоих замечательных лекарствах, мудрый Ах-Каок, – продолжал Абиш. – Ты многих спас от неминуемой смерти, а излеченных тобой от различных болезней просто невозможно сосчитать. Не можешь ли ты помочь мне? В последнее время у меня часто колет в боку.

– А бывает ли у тебя при этом кашель?

– Да, особенно по утрам.

Ах-Каок задумался.

– Тебе должна помочь кость из головы ламантина, – сказал он наконец, – растертая в порошок и растворенная в воде. Если ты будешь принимать это лекарство в течение двадцати дней перед заходом солнца, то все пройдет бесследно.

– Но где же я достану такое лекарство, о мудрый Ах-Каок? – воскликнул Абиш.

– Пойдем со мной в хранилище лекарств, – сказал Ах-Каок, – и я дам тебе его.

Жрец и следовавший за ним соглядатай Ах-Меш-Кука подошли к невысокому длинному зданию, стоявшему поодаль от храма. Внутри царила полутьма, и вначале глаза Абиша видели мало. Но потом из сумрака выступили ряды деревянных полок, заставленных множеством самых разнообразных сосудов. Здесь были узкогорлые кувшины, низкие чаши, маленькие кубки и огромные, почти в половину человеческого роста, корчаги. С бревен потолка свешивались веревки, к которым были прикреплены пучки сухих трав. Необычные, то резкие, то удивительно приятные запахи доносились до проходящих мимо.

– Сколько же здесь лекарств! – В голосе Абиша прозвучало редкое для него искреннее восхищение. – Какая сила и могущество заключены в них, если знать, как их использовать.

Хранилище было любимым детищем Ах-Каока, и жрец почувствовал себя польщенным.

– Да, ты прав, Абиш, – подтвердил он. – Здесь собраны сотни средств, которые спасают здоровье и жизнь. Боги и их верные служители могут сделать многое.