И все же... Я бы всю эту проклятую планету отдала, чтобы вернуться в академическую беличью клетку, обыденное, но прекрасное колесо.

Вы любите Мильтона? У меня есть полное собрание сочинений, там все, кроме написанного им на латыни. Могу вам почитать, если хотите.

Я иногда читала Джону, но он этого не любил. Увлекался только детективами. Или, в крайнем случае, - полистает какую-нибудь брошюру по электронике. Поэзия нагоняла на него тоску. Даже хуже: он ее просто терпеть не мог.

Но, возможно, у вас другие вкусы. Откуда мне знать? Вы не возражаете, если я почитаю вслух - так, для себя? Стихи нужно читать именно вслух.

«Il Penseroso» Джона Мильтона. Знаете? У меня каждый раз мурашки по коже... Конечно, это метафора.

...Все это чушь собачья. Так говорил мой дорогой Джон. Он много всякого говорил, и каждый раз я в конце концов с ним соглашалась. Но какая очаровательная чушь! Джону этого было не понять. Он вообще был слеп к красоте мира; что он действительно любил, так это поспать. И обнаженную женскую натуру. Простой такой парень. Без затей. Скорее всего, он не понимал и половины того, что я ему говорила. Более неподходящую пару трудно представить.

Считается, что первооткрыватели и космонавты превосходят по интеллектуальному развитию среднего человека. Но к Джону это явно не относилось. Да и зачем ему интеллект? Всего и дел-то: забираешься в трясину и ищешь личинок гусениц. Каждые три недели за ними прилетал корабль и оставлял провизию.

Не знаю, что они там с ними делали. Личинки выделяли какое-то наркотическое вещество, но как оно использовалось, понятия не имею. Шла война и, по моей теории, все это было как-то связано с бактериологическим оружием.

Возможно, война продолжается до сих пор. Но по моей теории, по моей другой теории, - а у меня их бездна - война давно закончилась всеобщим уничтожением. Иначе почему никто сюда не прилетает?

Или... все-таки прилетает? Вы, например? Или просто всем наплевать.

* * *

Ну вот, все прошло, мне уже лучше.

Я забыла представиться. В этой глуши совсем одичаешь... Меня зовут Сельма Мерет Хоффер. Хоффер - девичья фамилия, я взяла ее после развода.

Почему бы мне не поведать вам мою историю? Такой же способ коротать время, как и любой другой.

В тридцать два года у меня обнаружили лейкемию. Мне прочили максимум шесть месяцев. Единственный выход - то, что я с собой сделала. По сути, чем не загробная жизнь? Во всяком случае, вся эта процедура чертовски напоминала смерть.

После операции мое тело обработали какими-то хитрыми, избирательно действующими кислотами. Анестезирующие средства... да разве от такой боли спасешься? Меня обглодали до нервов, бросили в бак и запечатали.

Вуаля, получился киборг!

А потом долгие месяцы монтировали вспомогательную память и учили вновь пользоваться «двигательной системой». Меня вывели из ступора шокотерапией, и я очнулась вот в этой комнате. Тогда она была холодной и бездушной. Полагаю, она и сейчас холодная и бездушная, но тогда была еще холоднее и бездушнее. Я ненавидела ее всей душой. Стены пресно-салатовые - якобы для глаз полезно. А мебель - мечта пожарника, сплошной алюминий. И надо было еще ухитриться так эту комнату обставить, что она казалась набитой битком. Теснота, как в гробу. Я сразу захотела оттуда убежать, но поняла: не могу. Я и есть эта комната, эта комната - я.

Говорить я научилась очень быстро - хотелось высказать им свое мнение. Сперва они спорили. «Миссис Хоффер, - причитали они, - мы не можем взять ни одной лишней унции груза. И кроме того, обстановка помещения строго отвечает инструкции». Это имя их бога - Инструкция. Я потребовала, чтобы они все поменяли, даже если потребуется особое решение Конгресса. И в конце концов своего добилась.