— Ну, Гея ведь не говорила, что я тоже должна полюбить этого мужчину. Может быть, чары сработают, если только он будет любить меня, — сказала Кики, обращаясь к пустой комнате… но она боялась, что ее надежда тщетна. Гея сказала, что Лир не может разорвать узы истинной любви, а Кики подозревала, что «истинная любовь» и «одностороннее желание» — вовсе не синонимы.

Я присмотрюсь к нему получше, пообещала себе девушка. В следующий раз я постараюсь подсунуть ему губы вместо руки. И не позволю его страсти обжечь меня. Кики покачала головой. Она ведь не была глупым подростком. Она была сержантом Военно-воздушных сил Соединенных Штатов и совершенно не боялась мужчин.

И тут на нее нахлынули непрошеные воспоминания о тритоне, о его поцелуе… От одной лишь мысли о нем все тело затрепетало…

Глава одиннадцатая

На этот раз Изабель не затеяла с Кики спора из-за прически. Видимо, старую служанку смягчило согласие девушки надеть белье под грубую ночную рубаху, а проблему мытья Кики решила, заявив, что слишком устала сегодня для вечернего купанья и лучше сделает это утром. Изабель даже как будто посочувствовала Кики и ворчливо сказала, что незачем было так много бегать, не придя в себя как следует. Кики с готовностью согласилась и выразила надежду, что ночью ее никто не побеспокоит и она хорошенько отдохнет. Довольная, старуха захромала прочь, а ее подопечная сделала вид, что заснула еще до того, как служанка сложила ее одежду и сгребла в кучу угли в очаге.

Как только дверь за Изабель закрылась, Кики выскочила из постели, стянула кусачий балахон и надела башмаки. Ее многочисленные браслеты зазвенели в тишине, как сигнал тревоги, и девушка быстро сняла все украшения, кроме амулета Геи, и оставила сверкающую горку на кровати. Прижавшись ухом к двери, она внимательно прислушалась. Но ничего не услышала, даже шелеста монашеских ряс.

— Наверное, они все в церкви или еще где-нибудь, — пробормотала Кики.

Она подошла к узкому комоду и аккуратно сняла с него кувшин и таз, поставив все на пол. Потом, очень медленно, чтобы не шуметь, передвинула тяжелый комод к окну. Используя нижние ящики как ступеньки, Кики взобралась на комод и облегченно вздохнула. Комод оказался достаточно высоким. Ей оставалось только протиснуться сквозь узкое окно и нащупать опору.

Девушка выглянула наружу. В небе вставала почти полная луна, ее отражение сияло в затихшем океане, как сигнальный огонь маяка. Когда Кики посмотрела на воду, боль во всем теле стала просто невыносимой. Снаружи не было заметно никакого движения. Кики взобралась на подоконник. Башмаки у нее были мягкими, похожими на мокасины, и она легко нашла опору, а потом спрыгнула на траву. Кики двигалась легко и стремительно, быстро, но осторожно спускаясь к берегу по хорошо утоптанной овечьей тропе. И слышала, как ее собственное дыхание эхом повторяется в дыхании волн.

И вот наконец ее ноги коснулись песка; она стояла у самой воды, дрожа от нетерпения.

«Но что мне делать теперь?» — мысленно закричала девушка. Ей было больно, все ее чувства пребывали в смятении.

— Просто призови свое истинное тело, дочь моя.

Весело улыбавшаяся Гея сидела неподалеку от кромки воды на толстом стволе давным-давно упавшего дерева.

— Но я не знаю, как это сделать, — выдохнула Кики.

— Твое тело само знает. Тебе нужно только прислушаться к нему, — заверила ее богиня.

Кики попыталась прислушаться, но слышала только зов воды.

— Вот и следуй этому зову, — сказала Гея, как будто прочитав мысли девушки.

Кики шагнула было вперед, но остановилась, услышав, как богиня сказала:

— Сними сорочку.