Они с дедом придумали этот план, когда Морриган еще училась в средних классах. Занятия драматическим искусством должны были помочь ей научиться играть в повседневной жизни.

Ладно, пусть это даже неправильно. Кто-то скажет, что такое поведение — своего рода обман, но на самом деле это вовсе не так. Ей необходимо было научиться приспосабливаться, причем не только ради себя самой. Для дедушки и бабушки было важно, чтобы внучка обрела друзей, вела себя как обычный человек, хотя Морриган такой не была. Они-то ее понимали, остальные — нет.

Вот она и выучилась играть, а еще записалась в танцевальный кружок и проплясала все четыре года учебы в старших классах. Девушка даже ходила на свидания, в основном с футболистами или борцами. Дед одобрял только этих парней.

В общем, Морриган производила вполне нормальное впечатление, но уже давно прекрасно сознавала, что отличается от других людей.

Она швырнула дневник в коробку. Тетрадь раскрылась на какой-то странице, исписанной детским почерком.

Морриган взяла ее в руки и прочитала:

«2 апреля (28 дней до моего девятого дня рождения!)

Дорогой дневник!

Я правда-правда думаю, что на день рождения мне подарят лошадку! И не только потому, что я давно прошу об этом дедушку с бабушкой и готова доказать им, что достаточно взрослая и смогу сама о ней заботиться. Мне рассказал об этом ветер. Он нашептывал, что моя лошадка уже в пути. Мне следует холить и любить ее. Его слова почти всегда оказываются правдой.

Наверное, я должна рассказать об этом деду».

Ей не нужно было переворачивать страницу и смотреть на продолжение этой записи, сделанной давным-давно.

Она прекрасно помнила ту малышку, которой когда-то была. Тогдашняя Морриган больше всего на свете любила деревья, землю и красивую пеструю кобылку серой масти, которую действительно получила на свой девятый день рождения. Та девочка не имела привычки то и дело поглядывать в тень, где могло затаиться что-то плохое. Она верила, что все голоса, которые звучали у нее в голове, — добрые, хорошие друзья.

«Никакая я не чокнутая, раз способна чувствовать духов земли. Не сегодня. Я не стану думать об этом сейчас! — Морриган затрясла головой. — Хлопот и без того хватает. Нужно собрать все вещи, а затем в последний раз отправиться на прогулку с друзьями, прежде чем судьба разбросает нас по разным колледжам. Битве между добром и злом придется подождать, пока я не устроюсь в общаге. Я ведь не Баффи, истребительница вампиров. — Морриган фыркнула. — Даже не Эовин, хотя отдала бы что угодно, чтобы стать девой-воительницей из Рохана. Неужели добро и зло действительно до сих пор воюют? Или все-таки это выдумки моих чудаковатых стариков?»

— Нет, — твердо произнесла она, отмахиваясь от того факта, что сама не понимала, была ли последняя мысль ее собственной или нашептанной ветром.

Желая отвлечься, девушка пролистала несколько страниц до тридцатого апреля и с улыбкой принялась читать детские записи, наполненные восторгом:

«Дорогой дневник! Дорогой дневник! Дорогой дневник!

МНЕ ПОДАРИЛИ ЛОШАДКУ! Я так и знала! Она самое красивое, потрясающее, невероятное существо на всем свете! Ей всего два года. Дед говорит, что у нас будет возможность вырасти вместе. Он такой смешной! У нее потрясающий серый окрас, очень светлый, почти серебристый. Хочу назвать ее Голубкой, потому что она такая красивая и милая. ЭТО МОЯ ЛОШАДКА!

У меня лучшие бабушка и дедушка на свете! И не важно, что они такие старые!

Сегодня вечером, пока я чистила Голубку, дед рассказывал мне о Богине лошадей по имени Эпона. Еще она распоряжается землей, деревьями, камнями и всем прочим.