С некоторых пор Ольге снились их дерзкие веселые глаза.

У Бахрушина сказочные глаза – орехового цвета, внимательные, как будто все время настороженные, и мелкие морщинки в уголках, и темные длинные ресницы. Голливуд, одним словом.

Почему-то он очень стеснялся, когда оставался без очков, даже с ней.

Она сразу набрала его номер, как только дозвонилась до Здановича, но не соединилось, а у нее решительно не было времени продолжать попытки.

Экая вредная, говорилось про одну юную леди в английском романе. Иногда Ольга примерно так себя и чувствовала, но у нее не было возможности часами ему дозваниваться!

Чертов характер.

Ники допивал, кажется, уже пятую чашку кофе – в посылке из Парижа была здоровая банка. И еще две бутылки виски, две палки копченой колбасы, несколько пачек сухого печенья, ананасовый компот и головка сыру – целое богатство, особенно виски, которого никто тут в глаза не видал. Какое может быть спиртное в мусульманской стране?!

Все было бы замечательно, если бы Ольга еще знала, кто такая Валя, приславшая посылку, а так ей казалось, что они с Ники жулики – взяли и съели чужое! По крайней мере, начали поедать.

Халед сидел на корточках возле “ровера”, рядом стоял какой-то незнакомый афганец, они опять громко говорили – будто вот-вот подерутся!

Ники издалека посмотрел на них – и отвернулся.

Ольга вполне его понимала.

– Зато я сегодня много всего наснимаю, – пробормотал он, словно утешая себя. – И для наших, и для англичан.

– Наши – это Бахрушин? – осведомилась Ольга.

– А кто, по-твоему?!

– А англичане – это Би-би-си?

– Кто же еще?!

– Ники, – вкрадчиво поинтересовалась Ольга, – а какого черта ты так работаешь?!.. И тем, и этим? Выгонят ведь к чертям собачьим!..

– Не выгонят, – буркнул он и полез в карман камуфляжных штанов за ключами от машины. Халед, завидев их, лениво поднялся с корточек, а незнакомый афганец вдруг глянул на Ольгу цепким и внимательным взглядом. Ей стало не по себе – да что такое с ней сегодня?!

Нервная стала, и впрямь в Москву пора!

– Ники, – продолжала она, изо всех сил развлекая себя, – вот зачем Бахрушину надо, чтобы ты на него работал, я понимаю, а тебе зачем?! Или ты у нас…

– Я у вас благородный рыцарь, – перебил Ники и открыл ей дверь, – ты что, не в курсе?

Он кивнул Халеду, приглашая садиться, обошел машину и плюхнулся на водительское место. Халед полез назад.

– Во-первых, я самый лучший оператор на свете.

Во-вторых, я сам могу сюжеты делать. В-третьих, я езжу на всем, что ездит, – он повернул ключ, мотор заработал, и “ровер” как будто ожил, оттого, что к нему прикоснулся Ники. – В-четвертых, я очень умный.

– По-моему, во-первых, во-вторых и в-третьих, ты хвастун. А в-четвертых и в-пятых, самодовольный осел.

– Я осел?! – поразился Ники и, вывернув здоровенную кисть и почти оторвав от земли боковые колеса “ровера”, вылетел из гостиничного двора. Ольга схватилась за щиток. Халед засмеялся. – Ничего я не осел.

Я просто знаю себе цену.

– То есть ты искренне уверен, что ты лучший оператор на свете?!

Ники сбоку взглянул на нее, и с веселым изумлением Ольга вдруг поняла, что пожалуй… вправду уверен.

– Еще я очень благородный, правильный и настоящий друг, – продолжал резвиться Ники. – Бахрушин попросил, а как можно отказать, если он просит!

– Это точно, – согласилась Ольга. – Никак нельзя.

– И ты тоже!

– Что я?

– С кем бы ты полетела, если бы я… не смог?

– Господи, Ники, вот только не рассказывай, что все дело во мне и ты так из-за меня стараешься!

– Не из-за тебя, конечно, – признался он почти серьезно.