|
– А может, у него плохо встает или чирий на заднице? – Дело не в недостатках внешности или дефектах функций, – усмехнулась принцесса, щелкнув любовника по длинному носу, самой выдающейся детали в его облике. – Письмо писал не Мироваль, а нанятый стихоплет. – Ну и что? Может, бедолага-граф такой же красноречивый, как Нрэн, вот и заплатил умельцу. Главное, что он тебя любит! – почему-то продолжал выяснять подробности, касающиеся ставшего пеплом письма, Рэт. – Ложь, – обронила богиня, облизав губы после глотка какао. – Единственное чувство, которое граф ко мне испытывает, укладывается в определение «похоть». Впрочем, справедливости ради скажу, достаточно сильная похоть. – А вдруг ты неправильно поняла его поведение и он влюбился всерьез? – задал каверзный вопрос любовник. – Дорогой мой, я богиня любви и всегда прекрасно знаю, какие чувства испытывает ко мне мужчина, даже если он сам того не понимает. Если, конечно, коэффициент силы кавалера не превышает мой собственный в значительной степени, вот тогда, согласна, я могу ошибиться, – снисходительно пояснила Элия. – Что до Мироваля… одной похоти мало, чтобы завоевать мою благосклонность. – А чего ты хочешь еще? Подарков, серенад под окнами, трепетных ухаживаний? – Рэт спрашивал уже всерьез. – Меня нужно любить, – спокойно, почти беспечно призналась принцесса. – Все остальное: красота, знатность, богатство, искусность в постельных утехах, подарки и ухаживания – не имеет принципиального значения. Поэтому у Мироваля, напиши он хоть тысячу писем в дивных стихах самостоятельно, нет ни малейшего шанса. Он жулик, хочет только брать, ничего не давая взамен. – Тогда я не вписываюсь в стандарты, по которым ты выбираешь любовников, – довольно хмыкнул Грей, потершись щекой о шелковую кожу на спине богини, и сцапал с подноса булочку в шоколадной глазури. – Мне повезло, что я стал исключением. К счастью, я не вою на луну от любви к тебе, королева моя дорогая, и не пишу стихов. Элия загадочно улыбнулась в ответ и слизнула капельку повидла, показавшуюся на румяном бочке пирожка. – Что ты молчишь? Ты хочешь сказать, что я в тебя влюбился? – забеспокоился мужчина, пристально вглядываясь в лицо богини. Надкушенная и позабытая булочка упала на кровать, демонстрируя крайнюю степень волнения мужчины, а иначе он никогда не выронил бы лакомство. – Странно. Что тебя так взволновало? – выгнула бровь принцесса, не прерывая своей трапезы. – Она еще спрашивает! Я не хочу стать вечным рабом богини любви. Ждать твоего зова, вздыхать, скучать, мечтать о встрече, тосковать, ревновать к каждому смазливому придурку, которому ты изволишь улыбнуться. Забывать обо всем ради сладостных мгновений встречи. А стоит наскучить – и ты выбросишь меня, как ненужную вещь? Нет, это не по мне, королева моя дорогая! – выпалил Рэт, достаточно насмотревшийся на отвергнутых любовников непостоянной богини. – Именно, не по тебе, поэтому и нечего бояться, дорогой, – мягко улыбнулась Элия, взъерошила волосы Грея и снова легонько дернула его за нос. – Ты слишком любишь жизнь, слишком многое тебя постоянно интересует и не дает зациклиться на чем-то одном, на любви в том числе. Любовь лишь наполняет жизнь, а вовсе не заменяет всех ее радостей. Знай я, что наши отношения могут обернуться бедой, первая прогнала бы тебя, не дожидаясь нагоняя от папы за выведение из строя лучшего шпиона королевства! – Так уж и лучшего? Ну тогда ладно. – Грей был явно польщен, но не успокоился окончательно, а потому попросил: – Обещай, если у меня в башке чего-нибудь перемкнет, ты меня вылечишь и выгонишь не раздумывая! – Обещаю, – торжественно поклялась принцесса и взяла с подноса новую булочку. |
