— Ах ты красавица! — засмеялась Персефона и погладила лошадиную морду.

Аполлон был ошарашен. Он наблюдал, как богиня бродила между лошадьми, шепча животным ласковые слова. И его кобылы, всегда такие равнодушные и гордые, наслаждались обществом Персефоны. Они старались придвинуться к ней поближе и лизнуть в лицо.

Ничуть не меньше Аполлон был ошеломлен и самой Персефоной. Он никогда не видел ее такой. Она была просто богиней, с которой бог солнца заигрывал и которой время от времени назначал свидания — всегда заканчивавшиеся по его воле. Ему казалось, что ее ничто не интересует, кроме выращивания цветов, игр с нимфами и роскошных пиров. Но сегодня он увидел совсем другое. Персефона и не подумала с охотой упасть в его объятия. Сегодня она играла с ним. Ее на самом деле совершенно не интересовало замужество. А теперь вот она полностью очаровала его лошадей...

Она была просто великолепна.

Аполлон все еще наблюдал за Персефоной и пытался понять, почему юная богиня так изменилась, когда воздух прорезал яростный крик. Его кобылы встряхнули головами, отвечая на крик гневным ржанием. Бог света развернулся, готовый к схватке.

Огромный черный жеребец встал на дыбы, нависнув над богом света. Аполлон узнал в этой твари одного из ужасных жеребцов Гадеса. Конь оскалился, его глаза горели огнем. Лошади Аполлона отвечали ему не менее злобно.

— А ну, прекратите сейчас же! — приказала Лина, и на лошадей словно опрокинулся ушат ледяной воды.

Аполлон молча отступил в сторону, заинтересованный этой новой Персефоной. А она отошла от его золотых кобыл и направилась прямиком к черному жеребцу. Бог света наблюдал за ней, сгорая от любопытства.

— Орион, да что с тобой такое случилось?

Персефона встала так, чтобы видеть одновременно всех животных. При этом она очутилась к Аполлону спиной, предоставив ему возможность созерцать свои идеально очерченные ягодицы. Ему показалось, что они куда круглее и соблазнительнее, чем тогда, когда он видел их в последний раз. А может быть, он просто не присматривался?

— А вы четверо! И что вы собрались делать? Напасть на Ориона, когда он в меньшинстве? — Персефона осуждающе покачала головой.

Все пятеро повесили головы и стали похожи на провинившихся школяров. Орион сделал осторожный шаг вперед, к предмету своего обожания, и потянулся к Персефоне мордой. Она еще раз строго посмотрела на него, но потом сдалась.

— Что ты вообще тут делаешь? — спросила богиня весны, стараясь сдержать улыбку, когда конь дотянулся носом до ее лица. Потом она заметила на коне уздечку и седло из замечательной кожи, такой же черной, как его шкура. Под уздечку возле уха коня был заткнут нарцисс. Лина улыбнулась от удовольствия. — Он тебя послал, чтобы ты привез меня?

Аполлон был раздражен откровенным восхищением, прозвучавшим в голосе Персефоны. Он? Не может быть, чтобы она говорила о Гадесе.

Золотая кобылица тихонько заржала. Персефона обернулась к лошадям Аполлона.

— Похоже, мне пора уходить. Очень была рада познакомиться со всеми вами. Надеюсь, мы скоро еще увидимся.

Богиня шагнула к черному жеребцу и ухватилась рукой за роскошную гриву, собираясь вскочить в седло и умчаться прочь. Аполлон не поверил своим ушам. Она попрощалась с его лошадьми, но ни слова не сказала ему самому!

— Позволь мне проводить тебя, Персефона, — сказал он.

— Ох, какая же я невежливая! Из-за всех этих... — она махнула изящной рукой в сторону лошадей, — чудес я совершенно забыла о тебе. Я рада была и с тобой познакомиться, правда.

— Познакомиться... — Аполлон многозначительно улыбнулся прелестной богине. — Но мы вроде бы и до сегодняшнего дня были знакомы.

Персефона самым чудесным образом порозовела.

— Ох, разумеется, нет... Я не хотела сказать.