— А вот и Мариночка! — пропела моя родительница, вставая из-за стола.

— Привет, мам, — машинально ответила я, во все глаза пялясь на мужчину, сидевшего рядом.

Он был краснолиц и усат, а его милицейская форма внушала уважение.

— Что тут случилось? — робко поинтересовалась я.

— Старший оперативный сотрудник Зяблицын, — не вставая, строго представился мужчина, — прошу садиться.

Мы с мамой послушно сели.

— Так что произошло? — снова пискнула я.

— Зовите меня просто Михаил Михайлович, — разрешил он, снова игнорируя мой вопрос.

Краем глаза я увидела, что мама хочет что-то сказать, но не решается.

— Михаил Михайлович, меня что, ограбили?

— Ну что ты, Мариночка! — вдруг всполошилась мама.

Милиционер перебил ее, неожиданно расхохотавшись. Мы молча ждали, пока он отсмеется.

— Ой, не могу! Ой, уморила! Все, оформлять будем! — заикаясь от смеха, сказал он.

— Протокол? — уточнила я.

Зяблицын снова захохотал, да так громко, что стекла в рамах стали ходить ходуном.

— Что это с ним? — шепотом спросила я у мамы.

Она пожала плечами и опять что-то вознамерилась сообщить, но Михаил Михайлович вдруг резко поднялся, протянул большую, красную ладонь в моем направлении и сказал:

— Вы мне подходите, Марина!

Я испуганно ойкнула и повернулась к маме:

— Он меня вербует, что ли?

— Ну что ты, Мариночка! Это…

— Оформим все по-быстрому, — рубанув рукой воздух, громыхнул милиционер, — а то надоело, честное слово!

— Это… — снова начала мама.

— Как вы мне все нравитесь! — вдруг сообщил Зяблицын и полез к ней обниматься.

Я сидела окаменев, с четким ощущением, что в этом мире что-то не так. Квартиру вскрыли, но все вроде на месте, милиция явилась, но ведет себя странно.

— Ой, Мишенька, вы меня сейчас задушите! — пролепетала моя матушка, вырываясь на свободу. — Марина, это же Мишенька!

— Я помню, — медленно произнесла я.

— Правда? Мишенька, я ведь о вас так много рассказывала своей дочери. Правда, Мариночка? И Мишенька о тебе много знает. — Мама многозначительно улыбнулась. А я наконец-то стала улавливать смысл происходящего.

— Так это Мишенька? — язвительно уточнила я.

— Точно! — обрадовался Зяблицын и потянулся на этот раз обнять меня.

Едва не сломав стул, я вскочила на ноги и забилась в угол, откуда спросила зло:

— И чего вы мне нервы треплете?

— Да кто же, доченька? — удивилась мама. — Ты что, испугалась, что квартира открыта? Так это Мишенька. Мы тебя ждали, ждали, а потом он решил сам открыть. Замок не пострадал, да, Мишенька?

— Что мне, впервой, что ли? — пожал мощными плечами взломщик, он же милиционер.

— А что вы оформлять собирались? — строго спросила я.

— Как это — что? Наш брак, разумеется, — в тон мне ответил Михаил.

Ясно. Вот теперь все предельно ясно. Моя матушка просто в очередной раз собралась выдать меня замуж. Сознаюсь, о Мишеньке она мне действительно что-то и когда-то рассказывала, но ее рассказам о претендентах на мою руку я давно перестала придавать значение.