|
- Извините, теть Тань... - он быстро пришел в себя, наклонился к столу и взял из денежной стопки две сторублевых бумажки. - С Сашей все в порядке... - конспиративным тоном добавил Космос и выскочил в прихожую. Но там, у дверей квартиры, стоял, перекрыв ему проход, мрачный и решительный, как Печорин перед дуэлью, Юрий Ростиславович. Отец. Папа. Он схватил Космоса за плечи и с холодной яростью спросил: - Белов на даче? - Тебе какое дело! Пусти! - дернулся Космос. - Как это - какое дело?! - свирепо прошипел сыну в лицо членкор. - Я твой отец, негодяй!.. Я дал тебе ключи! А он убил человека! Его ищут! Внезапно Космос перестал дергаться, тоже взял отца обеими руками за плечи и приблизил к нему лицо. - Он мой друг, - неожиданно тихо и твердо сказал он. - И я дам ему защиту. Понял, папа?.. Заглянув в его глаза, Юрий Ростиславович вдруг отчетливо увидел, что его сын совсем не так пьян, как кажется. И ему стало совершенно ясно, что его слова - не пьяный треп, не дешевая мальчишеская поза. Это - стойкое убеждение, приумноженное максимализмом молодости, некоторым романтизмом и несокрушимой верой в святость уз мужской дружбы. Отец опустил глаза и прижался щекой к плечу переросшего его почти на целую голову сына. - Сынок, тебя посадят!.. - тоже тихо, с болью, сказал он. - Мне все равно, - ответил Космос. - Пусти. Юрий Ростиславович, не поднимая глаз, шагнул в сторону. Он услышал, как за Космосом захлопнулась тяжелая входная дверь. Отец вытер выступившую на лбу холодную испарину, поднял голову и прокричал: - Надя! Сигару, кофе и все мои записные книжки! Срочно! XXXVIII Стылая осенняя ночь накрыла поселок тишиной и покоем. Шалый ветерок, заблудившийся среди кустов сирени и смородины, охлаждал тяжелую от хмеля голову, выдувал пьяный кураж и навевал легкую, необременительную грусть. Пчела сидел на крылечке, нацепив на голову маску и трубку для подводного плаванья. С методичностью автомата он глубоко вдыхал сигаретный дым и с силой выпускал его в трубку. Впрочем, это занятие его, похоже, забавляло не сильно. Угар веселья сменился вялой апатией. Ему было спокойно и скучно. Позади него скрипнула дверь - из дома вышел зябко поеживающийся от ночной прохлады Белов. - Пчел, дай огонька, а? - На... - протянул ему свою сигарету Пчела. Белов прикурил и присел на ступеньки рядом с другом. Пчела глубоко затянулся и снова выпустил тугую струю дыма из трубки. - Знаешь, я всю жизнь мечтал быть аквалангистом... - задумчиво сказал он. - Будешь, - уверенно кивнул Саша и добавил: - А я - вулканологом... - Будешь. - Не факт... - с сомнением покачал головой Саша. - Ну что, как она? - показал взглядом назад Пчела. - Замаялась, маленькая... спит, - небрежно бросил Белов. - Махнемся не глядя? - без всякого энтузиазма предложил друг. - Я к твоей, а ты мою бери. - Да ну, с меня хватит, - поморщился Саша. - И так башка уже трещит. - Нет так нет, - легко согласился Пчела и вздохнул. - Космос чего-то не едет... И тут вдруг ночную темень вспороли лучи от мощных прожекторов, и в полночной тишине прогремел усиленный мегафоном жесткий, какой-то металлический, словно и не человеческий голос: - Приказываю всем оставаться на своих местах! Дом оцеплен. |
