Пацаны ностальгии не поняли, а я не стал отбиваться от коллектива, только покивал.

Как и обещал Рома, мы прокатились с ветерком. Впереди показалось внушительное здание Ростовского железнодорожного вокзала, главной транспортной артерии юга страны.

Мы приехали минут на тридцать раньше Савелия, а значит, у нас было время осмотреться. Рома припарковал автомобиль на практически пустой парковке, мы зашли внутрь вокзала, где туда-сюда сновала куча советских граждан. В ноздри ударили такие до боли знакомые ароматы, как запахи свежих беляшей и масла. У меня даже в животе бабочки начали порхать, когда я увидел продавца за передвижным прилавком с пирожками. Пирожки такие всегда были отдельной песней. Их ели все, как в качестве перекуса, так и в качестве закуса. Я по прошлой жизни съел столько пирожков, что, если их сложить тропинкой, то до Москвы из Ростова хватит.

Возле прилавка выстроилась очередь из желающих заполучить горячий пирожок.

— Так, кто перекусить хочет? — спросил Рома.

Пришлось стоять в очереди. Причем только мы встали в конец, как за нами сразу выстроились все новые покупатели. Благо продавщица ловко оборачивала горячие пирожки в бумажные салфетки, и наша очередь быстро приближалась. За один пирожок с мясом надо было отдать десять копеек, а вот пирожки с повидлом или рисом стоили вдвое дешевле. Вся эта информация была написана вручную на листках.

— Какие пирожочки будете? — жизнерадостно спросила женщина, когда подошла наша очередь.

— Мне, пожалуйста, один с рисом и один с повидлом, — заказал Сеня.

Остальные взяли с мясом… ну, не совсем прямо с мясом, а, скорее, с ливером, но даже с ним советские пирожки были куда вкуснее, чем те, которые продавались на прилавках в двадцать первом веке.

Пацаны приготовились расплачиваться, какие-то карманные деньги, которые дали им в лагерь родители, все еще остались (а куда их там было тратить?), но Рома достал из кармана кошелёк и заявил, что сегодня пир за его счет.

Мы встали в теньке и уже там дожидались «Волгу» директора, лопая пирожки. Рома, видимо, решивший, что раз гулять, так уж гулять, купил пирожки с мясом на всех отсутствующих. Видно, нервничал, потому и пытался себя всячески отвлечь.

— А чего ты с мясом не стал? — я покосился на Сеню, доедавшего пирожок с повидлом.

— Шутишь? — толстяк даже жевать перестал и посмотрел на меня, как на круглого идиота, не понимавшего очевидного. — Где ты там мясо увидел? Миха, ты что, не знаешь, из чего эти пирожки делают?

И Сеня с выражением лица «истина в последней инстанции» кивнул на пробегавшего мимо котенка.

— Ой. Ты свечку держал? — я специально откусил от пирожка кусок побольше.

Кухаркин же сын, должен знать, что всё пристойно и не все байки надо слушать.

— Ну как сказать… была у меня соседка, которая как раз пирожки делала. А еще у нее была Мурка, которая однажды окотилась. Только котята исчезли куда-то…

Я фыркнул. Старая песня, многие советские люди искренне считали, что пирожки делали из котят, ровно как пару десятилетий спустя все станут говорить, что шаурму в ларьках делали из дворовых песиков. Но переубеждать Сеню не стал. Знаю я таких убежденных, на любой аргумент он приведёт свои доводы, вспомнит про другую соседку и ее Мурку. Да и не до того было, из динамика сообщили, что поезд «Адлер-Москва» прибывает на первый путь, стоянка поезда: двадцать пять минут.

— Едет… — улыбка мигом сползла с лица Ромы. Он поправил упакованную в газету магнитолу, зажатую под мышкой. — Ребятки, вы здесь постоите? Мне отлучиться ненадолго надо… Колек, ты за старшего, чтобы никуда не разбрелись. А ты, Миша, кхм… пойдем со мной!

Я доел пирожок, вытер рот бумажкой и кивнул — ну раз надо, сходим.