А то, что могло решить ее окончательно, то, что могло положить конец спорам, было не чем иным, как падением болида в открытое море. И не был ли такой исход наиболее вероятен?

Разве то, что предлагали болиду Америка, Европа, Азия, могло сравниться с бескрайними просторами Тихого и Индийского океанов, арктических и антарктических морей? Разве не было бы гораздо полезнее, чтобы золотой шар устремился туда и навсегда исчез во владениях Нептуна?

Впрочем, следует признать, что подавляющее большинство публики отвергало подобный исход. Нет, все отказывались верить в его возможность. Как?! Неужели слиток драгоценного металла, золотой шар радиусом в 25 метров затеряется в бездонной пучине, откуда человеческие усилия никогда не сумеют его достать? Неужели столько миллиардов появилось на горизонте просто для того, чтобы исчезнуть, пролетев сквозь пространство по новой орбите? Нет! Тысячу раз нет! Весь земной шар запротестовал бы устами своих полутора миллиардов жителей.

Более того, Международная комиссия никогда даже не думала рассматривать подобную возможность. По ее мнению, в один прекрасный день — а день этот обязательно наступит — болид станет частью земной сокровищницы. Единственный вопрос, который оставалось решить, заключался в том, кому он будет принадлежать, в карман какого государства положит его непостоянная фортуна.

Но на самом деле, как заметил французский «Экономист», не было бы проще, а также и справедливее, чтобы из этой неожиданной находки извлекла пользу не одна-единственная страна, а весь мир? Чтобы она была поделена между всеми государствами Нового и Старого Света пропорционально численности их населения?

Как легко себе представить, Америка, Англия, Россия, Норвегия, Дания, Афганистан, Никарагуа и Коста-Рика недоуменно пожали плечами, если можно так выразиться. Если бы Франция выдвинула подобное предложение, ее охотно поддержали бы Германия, Италия, словом, другие королевства и республики, потому что они не видели болида в зените своих небес и ни в каком случае не обогатились бы после его падения. Но это предложение не имело шансов быть принятым, и оно не было принято.

Короче говоря, после десяти дней обсуждений, которые ни к чему не привели, Международная комиссия распалась на заседании, потребовавшем вмешательства полиции Бостона.

Произошло так, что вопрос решился самым естественным и, кто знает, возможно, наилучшим образом.

Поскольку делегаты не сумели договориться ни о равном, ни о пропорциональном разделе, болид будет принадлежать той стране, на территорию которой он в конце концов упадет.

Данное решение, хотя и не удовлетворявшее заинтересованные стороны, было с воодушевлением встречено всеми государствами, не имевшими собственных интересов в деле. Насколько же это было человечно! Одним словом, отныне это дело превратилось в лотерею с единственным призом немыслимой стоимости, лотерею, в которой будут принимать участие Соединенные Штаты, Англия, Россия, Дания, Норвегия, Афганистан, Никарагуа, Коста-Рика. Тем лучше для того, кто вытащит счастливый билет.

Что касается прав мистера Дина Форсайта и мистера Стэнли Хадлсона, то ими даже не занимались. Одному Богу известно, выдвигали ли астрономы-любители требования в присутствии Международной комиссии, пытались ли выступить перед нею. Они впустую совершили путешествие в Бостон. Их просто выставили как отъявленных самозванцев. На что они претендовали, скажите на милость? Пускай они первыми заметили появление метеора в зоне земного притяжения… А затем? Что, это они его туда притянули? Разве он в конце концов и так не оказался бы там?

Можно представить себе их негодование по возвращении в Уэйстон! Негодование по отношению к Комиссии было куда сильнее возмущения, с которым они относились друг к другу.

— Мы требуем! Мы требуем! Мы не прекратим требовать до тех пор, пока в наших жилах останется хоть одна капля крови! — повторяли они своим сторонникам.