— Как вы себя чувствуете? — спрашивал он, укрывая пледом ноги дяди.

— Не очень хорошо, Фрэнсис, — отвечал мистер Форсайт, — но, надеюсь, мне станет лучше.

— Не сомневайтесь, дядя!

— Как ваше здоровье, мистер Хадлсон? — помогая доктору облокотиться на удобные подушки, повторял он любезным тоном, словно его никогда и не выгоняли из дома на Моррис-стрит.

Оба противника оставались на палубе в течение нескольких часов, стараясь не глядеть друг на друга, но и не пряча взора. И только когда мимо них, твердо держась на ногах, проходил мистер Шакк, уверенный в себе, как марсовый матрос, смеющийся над качкой, с высоко поднятой головой человека, которому снятся только золотые сны, который все видит в золотом цвете, мистер Форсайт и мистер Хадлсон приподнимались с кресел. В их глазах сверкали молнии. Если бы они были наделены достаточной электрической энергией, то испепелили бы датского представителя.

— Похититель болидов, — бормотал мистер Форсайт.

— Вор метеоров, — добавлял мистер Хадлсон.

Однако мистер Шакк не обращал на них ни малейшего внимания и даже не хотел замечать их присутствия на пароходе. С надменным видом расхаживал он взад и вперед с апломбом человека, который вот-вот принесет своему отечеству больше денег, чем требовалось, чтобы выкупить у Германии Гольштейн и Шлезвиг и даже заплатить долги всего мира, поскольку они не превышали сумму в 160 миллиардов.

Тем временем плавание продолжалось в довольно благоприятных в целом условиях. Другие корабли, вышедшие из портов восточного побережья, шли на север, направляясь к Девисову проливу. Вполне вероятно, что в открытом море находилось еще несколько пароходов, пересекавших Атлантический океан в том же направлении.

«Мозик», не останавливаясь, прошел мимо Нью-Йоркской бухты. Держа курс на северо-восток, он следовал вдоль побережья Новой Англии до самого Бостона, чтобы утром 13 июля бросить якорь в порту столицы штата Массачусетс. Ему предстояло пробыть там целый день, чтобы наполнить бункеры, поскольку нечего было и думать запастись топливом в Гренландии.

Хотя переход выдался не слишком тяжелым, морская болезнь измучила большинство пассажиров. Поэтому некоторые из них отказались от дальнейшего пребывания на борту «Мозика». Человек шесть сошли в Бостоне на берег. Можно не сомневаться, что среди них не оказалось ни мистера Дина Форсайта, ни доктора Хадлсона. Да разве могли они отказаться от продолжения путешествия в Гренландию? Пусть под ударами бортовой и килевой качки им придется испустить последний вздох, но они сделают это, глядя на воздушный, а теперь ставший земным метеор.

После высадки менее стойких или менее увлеченных пассажиров на «Мозике» освободилось несколько кают. Их, однако, не замедлили занять те, кто воспользовался случаем, чтобы отправиться в путешествие из Бостона.

Среди новых пассажиров выделялся статный джентльмен, пришедший в числе первых, чтобы занять одну из свободных кают, которую не собирался уступать никому. Джентльмен этот, не скрывавший своего удовлетворения оттого, что сумел попасть на пароход, был не кем иным, как мистером Сетом Стенфортом, разведенным супругом мисс Аркадии Уокер, тем самым, что сочетался с ней браком при уже известных обстоятельствах в присутствии судьи Прота из Уэйстона.

После развода, состоявшегося более двух месяцев назад, мистер Сет Стенфорт вернулся в Бостон. По-прежнему питая пристрастие к путешествиям, он посетил главные города Канады: Квебек, Торонто, Монреаль, Оттаву. Вряд ли он стремился забыть бывшую жену и вряд ли из его памяти исчезли все воспоминания о миссис Аркадии Стенфорт.