— Кролик, — беззвучно, одними губами, произнесла Куколка.

Мне ничего не оставалось, кроме как её поцеловать.

Так я и сделал.

Прижавшись губами к ее губам, я быстрее задвигал бедрами. Но всё так же плавно. Я брал ее в этой тихой, ароматной ночи, у меня на коже выступил пот. Куколкино дыхание стало затруднённым, и я почувствовал, как запульсировала вокруг меня ее киска. Я застонал ей в рот, язык закружил вокруг ее языка. Пока мы оба приближались к высшей точке, я глотал Куколкины стоны, а она глотала мои. Я ощутил в основании спины нарастающее давление, и ухватился за ее плечи. Мои бедра напряглись. Грудь вжималась в грудь Куколки, губы слились с ее губами.

— Кролик, — прошептала она мне в рот.

Я почувствовал, как сокращается ее киска, Куколка оторвалась от моих губ и запрокинула назад голову. Она закричала от удовольствия. Этот звук и ощущение полного единения с моей девочкой увлекли меня за ней. Застонав, я закрыл глаза и снова вошёл в неё. Оба скользкие от пота, мы держали друг друга в объятьях.

Тяжело дыша, я рухнул на нее и уткнулся головой ей в шею.

Куколка гладила меня по волосам, ее частое, прерывистое дыхание согревало мне кожу.

Я открыл глаза. Поморгав в темноте, я медленно поднял голову и встретился взглядом с Куколкой. Грудь пронзила острая боль. Боль от осознания того, что я никогда не смогу без нее жить. Куколка была такой же неотъемлемой частью меня, как моя кровь и бьющееся сердце. И я тоже был частью Куколки.

Я вспомнил, что говорил мне Чепел.

Моя нервозность вернулась. Когда я увидел, как ее губы растягиваются в улыбке, я открыл рот, и из меня вырвались слова:

— Я тебя люблю.

Куколка напрягалась всем телом. Я замер, а потом просто распался на мелкие части, когда увидел, как на ее глаза навернулись слёзы и покатились по щекам.

— Кролик…, — тихо произнесла она. — Я тоже тебя люблю.

От ее слов у меня раздулись ноздри. Я подумал обо всех совершённых мною убийствах. О ее крови, которую я выпил, и обо всём том времени, что мы трахались… а потом об этом единственном разе, когда занимались любовью.

Ничто не сравнится.

Ничто не сравниться с моей маленькой Куколкой, которая лежала сейчас подо мной и говорила, что тоже любит меня. Куколка обхватила ладонями моё лицо и заглянула мне в глаза.

— Хитэн Джеймс, ты съел мое сердце и выпил мою душу. Я твоя. Я полностью и счастливо поглощена тобой.

Я моргнул. Уверен, что она даже не заметила, как меня назвала. Хитэн Джеймс… Она назвала меня моим настоящим именем. Моя Куколка, моя Эллис. Две совершенно разные личности, живущие в одном теле.

Я любил их обеих.

Прошло несколько минут. Мы целовались. Потом я перевернулся с ней на бок. Положив голову мне на грудь, Куколка уставилась на звезды, а из ее проигрывателя тем временем по-прежнему доносились ее любимые песни. Куколкина ладонь скользила по моей груди вверх-вниз. Я поигрывал с ее длинными светлыми волосами.

— У нас остался всего один плохой человек, — произнесла Куколка, нарушив тишину.

Моя рука замерла у нее в волосах.

— Да.

— Король червей.

— Да.

Куколка не поднимала на меня глаз.

— А что потом, Кролик? После того, как мы уничтожим последнего плохого человека и освободим Эллис, что будет дальше?

Мои брови поползли к переносице.

— Не знаю, — честно ответил я. — Я никогда не задумывался, что будет после последнего убийства.

Ну, по крайней мере, после нашего с ней побега.

Я погрузился в раздумья, и тут вдруг Куколка предложила:

— Думаю, чаепитие.

Я улыбнулся.

— Мы отпразднуем это чаепитием с такой кучей масленых пышек, какую только можно съесть!

Она радостно вздохнула.