– Ленту вымачивали в медном купоросе несколько дней. Теперь она водостойкая на какое то время. Чем то более лучшим пропитывать нельзя, так как все прочие вещества делаются на горючей основе: на бензине или скипидаре. Как бы из за этого не загорелась при стрельбе, – пояснил он. – С таким оружием я не сталкивался, поэтому ничего особого сказать и посоветовать не могу. Придётся самим проверять методом проб.

– Да мы тут только этим и занимаемся, – хохотнул Артём. – Всё делаем на коленке без всяких расчётов и научно умной теории. Метод тыка, хех.

– Что и плохо, – грустно вздохнул Матвей. Затем опять вернулся к теме с пулемётом. – Патроны хоть и православного калибра, но кардинально отличающиеся от армейских. Во первых, это категория Экстра, плюс матчевые целевые. Во вторых, патрон усиленный с мощью почти в четыре с половиной тысяч джоулей, со скоростью восемьсот пятьдесят метров в секунду. Правда, расчёты эти относятся к гражданскому карабину с длиной ствола пятьдесят девять или шестьдесят сантиметров.

– А у «Максима» сколько? – спросил я.

– Семьдесят два. Мы хоть и новый выточили, но размеры оставили прежние. Нарезы только изменили под новый патрон. Сделать их в бронзе совсем не составило труда.

Все светлые наружные части оружия были обработаны составом, который покрыл их тонкой тёмной плёнкой окисла. Теперь они не выдадут блеском позиции расчёта. Окисливаться дальше также не станут благодаря духовным искрам. Пулемётчикам останется очищать свой инструмент только от походной грязи и нагара.

Станок или лафет сильно отличался от того, к которому я привык. В фильмах и в музее «Максим» стоял на низком колесном станке со специальной дугообразной ручкой для перевозки, которая служила заодно эдакой станиной во время стрельбы. У нашего же была тренога. И не простая, а с телескопическими трубами ногами.

Подготовкой пулемёта к стрельбе занялся Матвей. Он же первым нажал на гашетку. Максим выдал короткое и негромкое «тррррр» и смолк, заставив сердце замереть на миг от мысли, что оружие вышло из строя.

– Спокойно, не волнуйтесь. Это я короткую дал, – сказал Матвей.

– Предупреждать нужно, – нервно произнёс Прапор. – Я подумал, что чапаевский заклинило.

Подождав чего то около минуты, Матвей продолжил стрельбу. Четыре раза он выпускал по пять шесть пуль. Под конец одной длинной очередью добил всю ленту. Ни разу не случилось ни осечки, ни перекоса, ни иной задержки.

– Всё тютелька в тютельку, – возбуждённо крикнул Максимка, который смотрел в бинокль на мишень. – Дальше шестёрки ни одна пуля не ушла.

– Хм, этого и стоило ожидать, – хмыкнул Матвей.

– Ты сейчас так сказал, будто это плохо, – произнёс я, обратив внимание на тон мужчины.

– Что то типа того. Современные пулемётные патроны сделаны так, чтобы во время стрельбы летели с разбросом, накрывая большую площадь. Разумеется, не с расчётом одна пуля на два квадратных метра. Слишком большая точность для пулемёта – это тоже плохо. Но у нас охотничья матчевая пуля, точнее патрон. Высокая точность заложена в его основе, её нам никак не обойти. Если только разбирать патроны, чуть чуть отбавлять и добавлять пороха, потом такие патроны чередовать в ленте.

– Не будем страдать такой ерундой, – ответил я ему. – С точностью как нибудь разберёмся. Тем более, может она была и плоха на Земле, но в этом мире пяток пуль в одну точку – это полезно. Ты просто не видел, какие тут бронированные туши бегают в некоторых местах. Да и те же рыцари в зачарованных доспехах могут однажды на нашем пути повстречаться.

К сожалению, особенно пострелять у нас не вышло. Всего были снаряжены две ленты по пятьдесят патронов.