В ящичках на кухне нашлась соль, сахар, растительное масло, которые я прихватил с собой. Кое-что из съестного находилось в холодильнике, но я решил не рисковать и отказался от продуктов, которые пролежали там неделю. Ничего не стухло, наверное, благодаря ночному холоду. Но всё равно сосиски и колбасный сыр забраковал. Да там, по сути, и калорий с гулькин нос, в хлебе больше, чем в этой продукции из сои, крахмала и «пальмы». Последними трофеями стали несколько ножей и маленький плотницкий топорик на старой деревянной рукоятке.

С узлом полным добра, я выбрался наружу. Там кинул свёрток к своему рюкзаку и пошёл вдоль дома к следующей квартире. В неё я попал тем же способом. Входная дверь оказалась заваленной пеноблоками от пристройки, которая полностью разрушилась при переносе из города в этот болотистый край.

В этой квартире было ещё беднее, чем в предыдущей. Мало того, глядя на грязь вокруг и чувствуя неприятный «бомжацкий» запах, я решил отсюда поскорее свалить. Не хватало ещё подхватить какую-нибудь чесотку, вшей или лишай. Вся эта пакость очень живуча и надолго переживает своих владельцев, если не провести дезинфекцию.

Перед тем, как лезть в третью квартиру, я заглянул внутрь через окна. Увиденное мне понравилось: достаточно новая мягкая мебель, а не советская лакированная кровать и продавленный диван, небольшая «плазма» на стене, вместо кинескопного телевизора на тумбочке, который я нашёл в первой квартире, новые обои, современные двери и не то ламинат, не то хороший линолеум на полу. То есть, здесь жили опрятные и в меру обеспеченные по пенсионерским меркам люди. Или сами всё ещё работали, так как на пенсию сильно не разгуляешься, или им помогают дети. Кстати, в этой квартире разрушений с виду было куда меньше, чем в первых двух. Или дом как-то «перераспределил» урон внутри себя, или тут всё было по уму расставлено и закреплено.

Забравшись внутрь спальни, я сразу же шагнул к шкафу.

— Ну-ка, ну-ка…ага!

Из двух пар брюк одни мне почти подошли. Немного давили в поясе, но зато не нужно ремнём подпоясываться. Тем более что с имеющимся режимом питания я быстро похудею до нужных кондиций. Рубашки все оказались маленькими. Не только не застёгивались, но сдавливали руки и натирали в подмышках. Пиджак тоже оказался мал…

Меня ничуть не волновала мысль, что я фактически занимаюсь мародёрством. Как и то, что владелец этих вещей, скорее всего, мёртв. Я это делаю не из-за любви к воровскому искусству и ради обогащения, а только чтобы выжить.

На осмотр комнаты я потратил где-то четверть часа, может, минут двадцать. И когда её покидал, то выглядел, как реконструктор СА времён эдак 60-х или 70-х. Дело в том, что под кроватью я нашёл старый чемодан (!), ну очень старый, из крашеной тонкой фанеры с уголками из латуни, текстолитовой ручкой и замками-лягушками из всё той же латуни. Внутри нашёлся полный комплект старой — так и хочется назвать её старинной — хэбэшной военной формы из куртки с пятью большими алюминиевыми крашенными в «золото» пуговицами и по две аналогичных пуговиц меньшего размера на рукавах, плюс штаны с брезентовыми полосками ткани понизу штанин. На плечах куртки краснели старшинские погоны с буквами СА, такого же цвета были петлицы. На груди висели три значка: воин спортсмен, третья классность и гвардейский значок. Ещё в чемодане лежал кожаный ремень с тусклой жёлтой бляхой и пилотка со звёздочкой. У хозяина квартиры точно остались очень тёплые чувства о годах, проведённых в сапогах, если судить по тому, что он сохранил свою армейскую форму.